Книга И оживут слова, страница 211 – Наталья Способина

Он выпустил мою руку, и от меня не укрылось, что его ладонь, вроде бы расслабленная, скользнула к поясу и замерла на бедре, как раз там, где висели ножны с кинжалом.

– А как ты узнал об этом, княжич? – негромко спросил Альгидрас. – Сам видел?

Миролюб прищурился.

– Фонари! – осенило меня. – Ты сказал не ходить потемну, кольфонари не горят. Ты знал, что они не горели.

Я отступила от Миролюба и покосилась на его руку, сжавшуюся в кулак. Вряд ли он убьет кого-то из нас в доме матери воеводы, но все же.

– Умна у меня суженая. Что скажешь, хванец? Ох умна.

И это почему-то не прозвучало похвалой.

– Я не убивал твоего воина, княжич, – ровным голосом сказал Альгидрас. – Ранил, да. Но он ушел живым. Убил его кто-то еще. Тот, кто также не спал той ночью.

Миролюб медленно встал, уже откровенно положив руку на рукоять кинжала. Я вздрогнула. Господи, если он выхватит оружие, никто и ничто не сможет ему помешать.

– Ты только что обвинил в убийстве человека княжеской крови, хванец? – мягко спросил Миролюб, не сводя глаз с Альгидраса. – Тебе надобно было лучше учить наши законы. Я волен убить тебя прямо сейчас. Князь и его кровь владеют здесь всем. И этот дом принадлежит князю, и эта женщина, хванец.

Миролюб указал на меня. Ну, хоть рукоять кинжала выпустил, и то радость.

– Я предпочитаю принадлежать тебе, а не князю, – нервно усмехнулась я, коснувшись руки Миролюба. Ощущение было таким, будто я тронула камень.

Миролюб повернулся ко мне и несколько секунд смотрел в глаза.

– Он – побратим Радимира, помнишь?

– Помню, – автоматически подтвердила я, не очень понимая, к чему он клонит.

– Тогда что он ночью делал в твоем доме? И зачем ты к нему бегала? Отвечай!

Так вот оно что! Да что ж эти мужики такие бестолочи?! Я вздохнула и как могла открыто посмотрела на Миролюба.

– Он рассказывал историю о прядущих, – и снова в комнате будто сгустился воздух после этих слов. – Мне нужно было услышать об этой истории. Мать ее не знала. Я пошла к Олегу. Он отвел меня домой.

– Долго же он отводил, ясно солнышко.

Неведомым чутьем я поняла, что он уже не так злится.

– Мы разговаривали о прядущих во дворе, Миролюб. Всё.

Миролюб медленно повернулся к Альгидрасу:

– А ты еще помнишь о своем побратимстве, хванец?

– Ни на один выдох не забываю, – откликнулся Альгидрас, не отводя взгляда.

– Тяжело?

– О чем ты?

– Ты знаешь, хванец, – ответил Миролюб, пристально глядя на Альгидраса, а потом тут же добавил: – Так что ты скажешь о моем воине?

– Я уже все сказал, княжич. Ты там был, ты видел.

– Я не видел. Он напал, когда ты уже отошел от дома Добронеги. Эх, ясно солнышко, что ж на тебя, как на огонь, летим?

– О чем ты? Кто тотвоин?

– Ярослав, – глядя мне в глаза, ответил Миролюб.

– Ярослав? – я повернулась к Альгидрасу. – Ты знал, что это он напал на тебя ночью?

– Было темно. Я не видел. Но я его не убивал.

– То есть ты снова говоришь, что моего дружинника убил я?

– Но зачем? – пробормотала я.

– Он хочет сказать, что я обезумел оттого, что ты с Ярославом любилась по весне, – зло усмехнулся Миролюб. – Но мне незачем было его убивать, хванец. Она и так моя!

– Стойте! – я вклинилась между мужчинами и повернулась к Миролюбу: – Человека княжьих кровей нельзя обвинить в убийстве, так?

Миролюб отрывисто кивнул.

– Значит, ты тоже не можешь его обвинить!