Книга Неждана из закрытого мира, или Очнись, дракон!, страница 116 – Оксана Чекменёва

Интересно, зачем он приехал? Надеюсь, не просить забрать леди Констензу обратно?

И зачем сюда пригласили нас?

— Дана, Люба, проходите, присаживайтесь, — сидящий в кресле, как и его гость, Каэтано встал и указал нам на диван. Потом обернулся к Малахитовому. — Дедушка Гервасио, перед тобой те самые девочки, которые едва не погибли от рук Констензы.

Дедушка? Хотя, чему я удивляюсь? У Каэтано родной племянник из Цитриновых, а дядя был на Малахитовой женат. Почему бы и этому герцогу не быть ему родственником. Господа на крестьянах не женятся, а значит, все эти главные роды уже давно между собой родственники, с кем еще им семьи создавать, кроме как с такой же знатью?

— Едва не погибли? — нахмурился Малахитовый. — Всё настолько серьёзно? Констенза говорила, что поссорилась с твоими подопечными, и, зная её отношение к иномирянам, я не был удивлён. Скорее посчитал, что она приуменьшила. Но убийство? Такого я от своей правнучки точно не ожидал.

— Думаю, в тот момент она не особо соображала, уже накрутила cебя чем-то. Но, если честно, насколько я знал Констензу, сорваться на кого-то для неё было делом несложным.

— Тут ты прав, к сожалению.

— Да и в безнаказанность свою она отчего-то уверовала. Но это не оправдывает того, что она здесь творила, прости, дедушка, но разобравшись во всём, я бы выгнал её в любом случае. Нападение на девочек просто ускорило неизбежное.

— Расскажите, что случилось, — обратился к нам Малахитовый.

Мы с Любой переглянулись, не зная, с чего начать. Наконец, я нерешительно заговорила.

— Она вляпалась в овечий навоз и разозлилась на Любу. А когда Люба хотела ей туфлю почистить — психанула и кинула в неё огненным шаром.

— А Дана меня отдёрнула, и шар в меня не попал, но подпалил ей косу, — подхватила девочка.

— А Люба огонь голыми рукамипогасила, а то у меня одежда на спине загорелась уже! Знаете, какие ожоги у неё на руках страшные были? — от вoспоминаний я вновь начала злиться на зелёную идиотку. — И тогда Фантя её укусила за палец, и она заорала и превратилась в дракона…

— И захотела нас растоптать!..

— А я перепугалась и крикнула, чтобы она убиралась, и она улетела…

— А потом снова вернулась и хотела в Дану огнём кинуть…

— А сэр Фермино ей не дал, загородил меня…

— А его светлость на неё прикрикнул, и она — лбом в пол!

— Вот, — развела я руками, не зная, что еще сказать. Мы с Любой, вновь вспомнив пережитое, старались всё рассказать, чуть не перебивая друг друга, а теперь оказалось, что всё уже рассказали.

— Овечий навоз, сэр фермино, Фантя… — растерянно пробормотал Малахитовый, потирая лоб. — Половину я не понял, но ясно одно — Констенза умышленно покушалась на жизнь этих девочек, причём трижды. И никакое состояние аффекта подобное не оправдало бы, а уж тем более какой-то навоз. Но с чего она вообще на тебя напала, если сама испачкалась? — это он Любе.

— Я ту овечку увести из сада пыталась, а она там всю ночь стояла, ну и… — девочка смутилась, но продолжила, — насыпала шариков… А я предложила почистить ей туфлю, потому что… это ж мы овечку там на ночь оставили… значит, наша вина… Вот я и хотела…

— А она: «Да как ты смеешь ко мне прикасаться?» — попыталась я повторить голосом, похожим на разоравшуюся змеюку. — И как жахнет шаром. Разве так можно? Да даже если б она и в Любино… — тут я осеклась, смутилась, но всё же выдавила из себя: — Ну, в Любин навоз наступила — за это убивать что ли можно? А там вообще овечье было!