Онлайн книга «Весна незнаемая»
|
Впереди всех шла Загоша в овчинном кожухе с длинными волнистыми прядками шерсти и несла большую глиняную чашу. Вслед за ведуньей женщины стали спускаться из городища к речному льду. Было холодно, над рекой дул ветер, Веселина скоро начала дрожать, то ли от холода, то ли от волнения и беспокойства. Женщины позади нее и вокруг перешептывались, чей-то голос причитал: «Миленькие мои, миленькие, за что же нас так боги наказали…» – А они ждут нас? Берегини? – шептала какая-то девочка лет семи, как видно, впервые взятая старшими к священному ключу. – Они спят! – вполголоса объясняла ей мать. – Спят и не знают, какая с нами беда, я же Красушке рассказывала, что же ты не слушала? Они спят, а мы их разбудим, угостим, они и помогут нам… Пройдя по льду шагов сто, женщины снова поднялись на берег в другом, более пологом месте; тут к реке выходил широкий овраг, а в него вела со льда темная, натоптанная тропинка. На заснеженном склоне оврага был хорошо заметен темный бревенчатый сруб высотой примерно по пояс человеку. В той стороне сруба, что обращена к реке, было прорезано отверстие, и неширокий быстрый поток убегал к Турье, чтобы там юркнуть под ледяной покров и влиться в спящую реку. Вид бегущего ручья подбодрил Веселину: одна из многочисленных кровеносных жил Матери-Земли не замерзла, она жила и поддерживала жизнь в теле спящей Макоши. Загоша поставила на край сруба свою чашу, обеими руками придерживая ее на заиндевелой поверхности, и все женщины по очереди стали выливать в нее принесенное из дома молоко. Веселине было нечего вылить, но она подошла вслед за боярыней и вдруг увидела, что чаша ведуньи – обычный глиняный горшок с простым волнистым узором, один из тех, что ставят на печь. Значит, и здешнюю чашу постигла участь велесовской… Но ведунья – рослая, длинноносая, чернобровая – держалась уверенно и важно, всем видом выражая убежденность, что все получится. И Веселина еще раз мысленно согласилась с ней. Нечего рыдать над черепками. Сердце человеческое – тот священный сосуд, в которомхранится вера. И если сердце полно, любой глиняный горшок сделается священной чашей. Боярыня и одна из старух придерживали за края горшок на срубе, а остальные встали широким кольцом вокруг колодца. Каждая из женщин, девушек и девочек держала в руке горящую лучину, а все вместе они образовали огненный круг, как маленькое земное солнце. Веселина встала с другими, а Загоша осталась внутри круга и медленно двинулась по направлению идущего солнца, с востока на закат, притоптывая на снегу и протяжно напевая. В руке у нее теперь был деревянный жезл с рогатой коровьей головой на конце – знаком Макоши. Как нагрянули тучи черные, Как накинулись ветры буйные, Как взмутилося сине море от облак, Всколебалося море от ветров, И вышла из моря на весь белый свет Девка Моровая проклятая! – пела Загоша. Веселина слушала, и перед глазами ее сами собой вставали видения: огромное темное море, то ли воды, то ли туч, колыхалось вверх-вниз, шумело, клубилось, ходило тяжелыми плотными волнами, и где-то в глубине этого моря бурлило что-то грозное, опасное, рвущееся на волю. Это и была та беда, о которой Загоша пела: Идет она на всю землю, Идет мучить род человеческий, Головы расшибати, Кости ломати, Сердце ущемляти, Огнем и жаром палити, Очи темнити, Уши глушити, Разным недугам, Немощам, Хворобам, Убожествам, Скорбям и болезням предавати, К смерти лютой приводити. |