Книга Осколки, страница 37 – Саша Урбан

«Так отчего же ты жалеешь себя?» — насмешливо поинтересовался внутренний голос, который Элль тут же поспешила заткнуть. С гулким постукиванием конусы благовонийперекатились в розовую плетеную корзину. В носу зачесалось от пыльного запаха сушеных розовых лепестков.

Элль зажала нос и сделала несколько размеренных вдохов через рот. На долю секунды это помогло, но в следующее мгновение зуд снова стал невыносимым. Она судорожно глотнула воздуха, все тело напряглось, и вдруг… каждая мышца расслабилась, а легкие наполнил тонкий аромат мяты. Элль повернулась на запах и увидела еще одну служительницу, протягивающую ей надушенный платок.

— Держи, — без капли насмешки сказала девушка. Из-под серого капюшона виднелись пряди светлых волос. Голос у служительницы был совсем юный, а по пропорциям тела ее и вовсе можно было принять за ребенка. Мантия была подогнана кое-как, сзади подол волочился по полу и, судя по пятнам и заломам, девушка сама неоднократно наступала на него.

— Спасибо, — Элль приняла платок и приложила его к лицу. Кожу защипало мелкими вспышками магии, и желание чихать полностью отступило. Девушка с удивлением убрала мягкую ткань, узнавая собственную формулу, но не почерк, который воспроизвел ее.

— Я знаю, что это твоя наработка, из архива, — тепло поделилась ее спасительница. — Она очень помогает в межсезонье. Я постоянно хочу чихать, как только начинают цвести деревья. Спасибо.

Она прижала руки по швам и быстро поклонилась, чтобы никто из посетителей храма или сестер не заметил. Элль удивленно смотрела на девицу, чуть нахмурилась в попытках вспомнить, кто мог скрываться за капюшном. Но девушка сама облегчила ей жизнь.

— Меня зовут Милли, я тут недавно.

— А, Милли, — кивнула Элль, как будто от этого стало понятнее. Она не стремилась запоминать своих сослуживиц. В конце концов, работа рано или поздно способствовала более близкому знакомству. Но для Милли этого кивка оказалось достаточно.

— Да, меня привела Роза. Ну, как привела? Прислала весточку, сказала, что у вас тут неплохо. А я и не против. До этого работала в аптеке, помогала местному целителю подделывать лекарства, чтобы не заметили, что он настоящие на черном рынке перепродавал. Но там случилась пара несчастных случаев, и его клеймили.

Девушки, не сговариваясь, поежились. Раньше черной медью клеймили только военных преступников. Например, ближайших союзников Реджиса. Зачарованный металл, вживленный под кожу, запирал магию внутри тела, и человек становился обычным. Апотом, как говорили некоторые, постепенно сходил с ума от распиравших его сил или от отчаяния.

— И как тебе у нас? — из вежливости поинтересовалась Элль.

— О, лучше, чем представляла, — восторженно шептала девушка. — Жаль только, выходить мне пока нельзя. Но это даже к лучшему. Тут так тихо, как будто и не в городе вовсе.

Элль невольно улыбнулась и понимающе кивнула.

— Я успела прочитать несколько твоих тетрадей. Ты училась в Академии?

Элль кивнула:

— На парфюмерном деле, но занимаюсь почти всем.

Милли хотела что-то сказать, но в итоге только захлопала в ладоши. Чуть слышно, как будто колибри крылышками пострекотал.

— Сразу видно, что ты много знаешь. Придумать столько полезных вещей! А ты меня научишь?

— У нас не то, чтобы это было принято, — повела плечами Элль. Девица с каждым словом подходила все ближе и уже чуть ли не залезла к Элль под капюшон. Пришлось выставить перед собой корзинку с благовониями, но Милли тут же выхватила ее, с готовностью заявила, что сама выставит ее перед входом, рядом с коробкой для пожертвований.