Книга Осколки, страница 34 – Саша Урбан

Ирвин сдавленно вздохнул и произнес, будто в свою защиту:

— Просто… мне так нравится… чувствовать себя живым…

— О, я понимаю, Ирв, — ночной гость шагнул ближе, положил узкие ладони на его плечи и сжал. Со стороны выглядело ободряюще, но Ирвин видел лицо своего собеседника,его стальные глаза, спокойные и безжизненные, как у ящерицы. В них не было места теплоте или чему-то более-менее человеческому.

Собеседник мотнул головой, смахивая светлые пряди с угловатого лица. Уголок тонких губ дернулся вбок, на секунду создавая иллюзию улыбки.

— Но ты ведь понимаешь, что если тебе дан второй шанс, то нужно его использовать? И сделать это так, чтобы в следующий раз предстать перед Дремлющими богами без долгов.

«Нет там никаких богов», — хотел сказать Ирвин, но промолчал. Тот, кто вытащил его из темноты, не любил, когда с ним спорили.

Руки исчезли с его плеч, и молодому человеку тут же стало легче дышать.

Ночной гость обогнул Ирвина, достал из кухонного шкафчика пыльный бокал и сполоснул его. Придирчиво осмотрел бутылку, в компании которой Ирвин проводил свою варварскую трапезу, и, кривя губы, налил себе вина. Баюкая бокал в тонких пальцах, прошел обратно в гостиную и расселся на диване, подальше от пятна уличного света. Ирвин направился следом, будто на привязи.

Визитер дождался, когда детектив сядет на пуфик возле дивана, закинул ногу на ногу и поинтересовался.

— Как у нас дела? Капитан ничего не сказал?

Ирвин замотал головой так энергично, что хрустнула шея. Тело под конец дня деревенело, хотя, может, дело было в окутавшей город межсезонной сырости. В костях поселилась ноющая боль и как будто даже зрение стало подводить его.

— Я все так же занимаюсь делом о «Поцелуе смерти». Капитан поддержал идею обратиться к «Саламандрам», и теперь мы с мисс Элоизой занимаемся расследованием.

— Как и было задумано… — довольно отозвался человек и, словно собравшись с мыслями, отпил вина. Поморщился и отставил бокал. Затем запустил руку в карман и достал миниатюрный флакончик с пробкой, до краев наполненный вязкой красной жидкостью. Ирвин почувствовал, как во рту скапливается горькая слюна, а к горлу подкатывает приступ тошноты одновременно с невыносимым голодом.

— Да, — закивал Ирвин. — Вот только… я постарался расположить мисс к себе заранее, но она… Не то, чтобы располагается.

Вместо вопроса — легкое движение брови вверх-вниз. Этого оказалось достаточно, чтобы Ирвин, запинаясь, кляня собственное слабое жаждущее жизни тело, пересказал события прошлого вечера. Тяжело сообщать человеку, который достал тебя с того света, факты, которые ему с высокой долей вероятностине понравятся. Ирвин видел, как рот сжимается до состояния прорези, как ходят желваки, туго обтянутые кожей, как пальцы сжимают бокал, грозя раздавить стекло. Но заклинатель не мог ничего поделать, его как будто дергали за нити, одна из которых была привязана прямо к языку. И Ирвин говорил, говорил, говорил, все быстрее, пока легкие не начало жечь от недостатка воздуха. Когда он дошел до сегодняшних попыток Элоизы отделаться от него, ночной гостью выдохнул. Даже усмехнулся. И Ирвину и самому задышалось гораздо легче.

— Кажется… — как бы невзначай произнес гость, разглядывая собственные ногти, — я просил тебя расположить ее к себе. А ты что сделал? И не говори, что перестарался.