Книга Осколки, страница 153 – Саша Урбан

Раньше все было проще. Раньше алхимики были предоставлены сами себе в своей беде. Никто, даже вооруженная до зубов Галстерра, не решался бросить вызов Реджису с его армией заклинателей, которые могли за день потопить целый флот. Но теперь, когда железная столица могла заключить договор с магами и получить такого выгодного должника, все стало иначе. На юге бурлила Суварна, стягивая войска к границе, ища, кому лучше продать свои силы. Если галстеррцы решат за свою помощь наложить железные клешни на их священные леса, то Континент ждет еще одна война — быстрая и неравная. Мир разваливался на куски, а единственным, что могла сказать Летиция во всей этой ситуациибыло:

— Кажется, мы постарели.

Амаль рассмеялась и все-таки закурила.

— Не то слово. Спасать мир в молодости было куда проще.

— Сейчас, что ни сделай, кажется, будет только хуже.

— А раньше сказали бы, что это благородный риск, — Амаль потянулась, сбрасывая напряжение. — Ты бы видела, что нам написали эти железные ублюдки. Они великодушно предложили свои корабли на случай, если алхимики прибегнут к силе. А взамен предлагают основать объединенную военную лабораторию. Технологии и магия для поддержания мира во всем мире.

— Лицемеры, — скривилась Летиция.

— Я подумала, что это может быть нам на руку, — хмыкнула Амаль. — В конце концов, ничто так не объединяет, как общий враг.

— Сейчас мы — этот общий враг, — напомнила хозяйка подполья.

— Значит, нужно объяснить, почему это в корне неверно. Наш общий враг — тот, кто пытается расколоть наше общество, — улыбнулась Амаль, и в ее темных глазах заблестели золотые искры идеи. И Летиция впервые выдохнула с облегчением. В этом была вся Амаль, она могла одним взглядом заявить свои права и захватить контроль над ситуацией, и никто не смел ей перечить. Летиция прищурилась, без слов спрашивая, правильно ли она поняла.

Амаль кивнула и расплылась в довольной кошачьей улыбке.

***

Элль изучила все работы, связанные с оживлением мертвых. Много времени это не заняло. Даже в книгах, которые Ханнес каким-то образом умудрился достать из опечатанных хранилищ запрещенной литературы, тема возвращения к жизни усопших практически не освещалась. А если и появлялись подобные фрагменты, то все они без исключения были историями провала, либо никак не напоминали то, что случилось с Элль и Домиником.

Один алхимик описывал опыт, когда он погружал тело умершей жены в свежую кровь ее родной сестры и доводил до кипения. Другой богослов писал, что если вдыхать пары ртути и читать над умершим молитву, не делая перерывов на сон и еду, то через три дня дух мертвеца выглянет из чертога Дремлющих богов, чтобы ответить на один вопрос. Третий взял в компанию целителя и пытался пересадить мертвому ребенку еще живое сердце.

От всех этих историй пропал аппетит. Элль отложила книги и снова принялась прохаживаться по кабинету. Она водила кончиками пальцев по коже в вырезе рубашки, жадно пытаясь найти ту самую нить, которую заметил и ухватил Доминик. На секунду ей казалось, чтоона чувствовала это теплое и отливающее золотом свечение, что связь — настоящая, не сотканная искусственно, не вживленная чарами — цепляется за узор на подушечках пальцев, как струна. И едва ощутив прикосновение, Элль сама пугалась и отпускала. Она была уверена, что не сможет больше никогда почувствовать подобное, и все же у нее получилось. В груди зарождалась надежда и хотелось смеяться, как будто от ее шеи наконец-то отвели нож, который был там год.