Книга Осколки, страница 152 – Саша Урбан

Дом злобно сверкнул глазами. Элль знала этот взгляд. В нем плескался гнев, проснувшийся в ответ на несправедливость, что один — страдает, горит заживо, а второму все равно. А Элоиза была не в силах хоть как-то изменить ситуацию.

— Я не могла представить, что это произойдет, — честно сказала она. Доминикзакатил глаза. — Но ты нашел противоядие? Чтобы… сдерживать это?

— Ага, — он кивнул и отсалютовал Элль фляжкой. — Рецепт простой — выпиваешь столько вина, сколько влезет, и страдаешь следующие сутки. Если повезет — то двое. И ни на какие другие страдания мыслей не остается.

— Очаровательно.

— Я и сам не в восторге. Возраст уже не тот, чтобы пить не просыхая, а умереть я не могу.

— Мне жаль, — с долей искренности сказала она. В самом деле, такого существования и врагу не пожелаешь, но Элль и правда не знала, что еще сказать. Доминик прищурился, смакуя растянувшееся молчание.

— Давай так, дорогая Элли. Я помогу тебе разобраться с этим восстановлением — все-таки, с трупами я провозился подольше твоего. Или безболезненно убью твоих подопытных, как скажешь. А ты освободишь меня, — он протянул бледную трясущуюся руку.

Элоиза скрестила руки на груди, пряча ладони в складках просторных рукавов. Недоверчиво перевела взгляд с Доминика на Ирвина. Заклинатель стоял, глядя на своего создателя исподлобья. Желваки яростно ходили под кожей, казалось, еще немного, и в повисшем молчании раздастся хруст крошащихся зубов. Доминик умудрился зацепиться взглядом за Элль и теперь будто гипнотизировал ее, как изрядно пьяная переебитая камнем, но все еще живая змея.

— Я не знаю, что нужно делать, — честно призналась девушка. Бывший жених усмехнулся, отбрасывая назад сальные светлые волосы.

— В прошлый раз тебе это не помешало. Не волнуйся, мы пороемся в записях Учителя. Думаю, он будет рад твоей инициативе.

Элль помолчала еще несколько секунд, но все-таки кивнула. Доминик сжал протянутую ладонь в кулак и прижал его к груди, где надрывалось сердце. Перевел взгляд на Ирвина. Заклинатель лишь поджал губы и опустил взгляд в пол. Дома это как будто позабавило. Он хрипло рассмеялся и сверкнул глазами в сторону Элль.

— Хочешь его?

Девушка дернулась, как от пощечины, а внутри все вспыхнуло. Она почувствовала, как Доминик подцепил ее нить, тонкую, как паутина, и сжал в пальцах. Элль почувствовала укол где-то под ребрами, не более того, гнев от бестактного вопроса был куда сильнее.

— Тебя не касается, — только и сказала она.

— Я отдам тебе его, — промурлыкал Дом. — Видишь, насколько сильна моя любовь к тебе? Я отдам тебе его, Элли, клянусь Рошанной. Если вытащишь из меня свои проклятые чувства.

— Даже если из-заэтого ты можешь умереть? — вскинула бровь Элоиза.

Дом откинулся на спинку стула и долго смотрел куда-то вверх, будто на потолке были написаны все верные ответы. Он перевел взгляд на Элль и хитро улыбнулся.

— Постарайся сделать так, чтобы я не умер, дорогая. А то я так толком и не пожил.

Видимо, на этом разговор был закончен. Доминик поднялся со стула и нетвердой походкой поволочился прочь. Ирвин опустил глаза и буркнул, что проводит его. Элль кивнула, оставаясь один на один с книгами. Солнце только перевалило за полдень, а она уже была без сил.

***

— Галстерра направляет в поддержку Коллегии пять военных кораблей, — не теряя времени на любезности, заявила Амаль. Она расположилась на диване в кабинете Летиции и уже с минуту вертела в пальцах мундштук. Летиция сидела за столом, опустив голову на руки. Квартал Торговцев был оцеплен уже неделю, и на узких улочках, затопленных алхимиками, начиналось гневное бурление. Одни требовали срочных переговоров, другие собирались в группы и готовились дать отпор, а Летиции просто не хватало людей, чтобы уследить за всеми. Нужно было и обеспечивать людей продуктами, поддерживать барьерные линии из чар на случай, если заклинатели решат брать квартал штурмом, и не терять из виду все, что творилось за пределами новообразовавшихся гетто. Усталость и напряжение выворачивали женщину наизнанку, и Летиция металась, гоня прочь все мысли, кроме тех, что касались людей, собравшихся вокруг ее храма. Они верили ей, они рассчитывали на нее также, как годы назад. Она клялась защищать их всех во что бы то ни стало, но теперь чувствовала, как контроль и власть над ситуацией ускользают из ее рук.