Книга Осколки, страница 106 – Саша Урбан

После двух пинков и непродолжительных уговоров дверь все-таки поддалась и впустила Элль на узкую лестницу из ощетинившихся занозами досок, пружинивших под каждым шагом. Лесенка вела круто вверх, с двух сторон стиснутая полками, на которых Лора хранила утварь для магазина: коробки с ценниками, средства для уборки, даже гроссбухи.

Наверху была еще одна дверь, на этот раз добротно сделанная и даже покрытая старыми символами богов — для защиты, привлечения любви и денег. Лора пару раз водила Элль этим потайным ходом, но Элоизе, что ни говори, больше нравилось заходить в гости к хозяйке книжного по-старинке — через обычную входную дверь с лестницы. Для этого нужно было обойти магазин и протиснуться в подворотню, где царила повседневная жизнь — сушилось белье на веревках, дымили сигаретами выбравшиеся на балконы соседи, передавали друг другу через окно прочитанные страницы газеты.

В первый раз Элль даже дар речи потеряла, когда увидела обиталище Лоры. Квартирка была совсем маленькой, немногим больше комнаты Элоизы при храме, но миниатюрной Лоре жилище было как раз, будто ладно скроенное платье. Даже не верилось, что обладательнице такого скромного жилья принадлежит целый книжный магазин — на это намекали только высоченные шаткие колонны книг, стоявшие повсюду, кроме ванной и уборной. Лора тогда рассказала, что ее отец во времена Чисток по дешевке скупил множество запрещенных книг у беженцев из Темера, и когда ненаглядная дочка заявила, что хочет открыть книжный магазин в спокойное время, с радостью выделил ей деньги на аренду помещения и жилья над ним. Добродушный книголюб и не подозревал, чтоего бесценное чадо делало большую часть продаж благодаря эротическим романам. А он-то молился на старинные философские трактаты. Лора очень гордилась собой и своим захламленным жильем, а вот Элль чувствовала себя в этих стенах чужой.

Она всегда жила так, чтобы не оставить следов своего присутствия. Сперва, во время Чисток, они с родителями жили, как призраки, лишь бы их не нашли при очередном обходе или обыске. Потом, уже в Галстерре, Элль поняла, что не останется там навсегда и старалась не обживаться, чтобы потом не тратить силы на сбор вещей. Потом было возвращение в Темер и тесное общежитие — Элль не спешила загромождать пространство в надежде как-то ворваться в лучшую жизнь, а потом…

Она прервала поток мыслей и села на край дивана. Как только подушки мягко промялись под ней, тело стало ватным. Мышцы расслабились, но вместо блаженного спокойствия на нее нахлынула тревога. Что же она наделала? И что делать дальше?

Она погоняла эту мысль в голове, но так и не смогла придумать ничего стоящего. На задворках сознания замелькала мысль: «Надо сказать Ирвину». Сказать, чтобы не искал. Чтобы не ждал. Можно было отправить ему записку, расписать все, как есть, чтобы он сразу понял, что она с самого начала знала, кого они ищут. Просто использовала его полицейские подвязки, чтобы быстрее выйти на Доминика, но это никак не помогло в прошлый раз — Дом сам нашел ее и снова обвел вокруг пальца. Или она сама дала себя обвести? Да и какая разница, в конце-то концов!

Элль вцепилась себе в волосы и опустилась лбом на колени. Сделала бы это сильнее, но слишком боялась повредить и без того закипавший мозг. Хоть она и не могла испытать ответной влюбленности, такой же осоловелой, как у Ирвина, ей не хотелось разбивать ему сердце. Ирвин славный парень. Достаточно славный, чтобы не вышибать его пинком из мира иллюзий, где существуют любовь между детективом и преступницей.