Онлайн книга «Девочка⁰»
|
Однако, несмотря на эту ярость, у меня получалось говорить спокойно. – Возможно, Гордей был не лучшим учеником и не безгрешным человеком, – ровно произнес я. – Но все-таки у него было одно хорошее качество. Все с любопытством смотрели на меня. Отец Андрей молчал, иронично улыбаясь и как бы спрашивая: ну и? Предвидя, какую реакцию повлечет мой ответ, я заранее снял рюкзак с крючка и скинул в него все, что лежало на моей стороне парты. Снова выпрямившись, сказал: – Он никогда не был таким душнилой. Не дожидаясь, когда мне велят выйти из класса, я ушел сам. Мой уход сопровождало полное молчание. Лишь потом, закрыв дверь, я отдаленно услышал: – Что ж, видимо, у Василисы еще не прошло душевное потрясение… Да нет же, отец Андрей, меня уже достаточно потрясло. Вернулся домой, а там папа собирает вещи. Сначала я обрадовался, подумал: развод! Но папа сказал, что нашел в подмосковном городе приход, куда его будут готовы принять. Это означало, что нам нужно переезжать. Мне стало тоскливо и неспокойно, будто несчастье и не думало проходить, будто на полдороге оно решило развернуться и подольше посидеть с нами рядом. – А как же Гордей? – серьезно спросил я, глядя, как отец ищет старые чемоданы в кладовке. Папа не понял: – А что он? – Он останется здесь один? – Что за чушь… – устало произнес папа. – Здесь только его тело, а душа – вне времени и пространства. Горит в аду… – Ты правда так думаешь? – Что? – Что она горит в аду. – Он совершил грех, который невозможно отмолить. Теперь мы можем только молиться, чтобы облегчить его страдания. – А вдруг это неправда? – осторожно спросил я. – Вдруг нет ада и рая? Или они другие? Работают по другим правилам… Папа вскинул на меня глаза. Они были такими же, как у Гордея, только постаревшими, с морщинками на веках и красными прожилками на белках. – Апостол Павел говорил: «Если Христос не воскрес, то тщетна ваша вера», – холодно сказал отец. – Сомнение в Господе и Божьей воле – это грех, Василиса. – Разве отсутствие сомнений не делает человека категоричным и ограниченным? – Отсутствие сомнений в Боге – не делает. – Ты никогда не сомневался в Боге? – Нет, – твердо ответил отец. – Может, поэтому ты плохой священник? У отца заиграли желваки на скулах – так было всегда, если он злился. – Не смей так со мной разговаривать, – процедил он. – Не обижайся, – искренне попросил я. – Просто… если ты не сомневаешься в Боге,значит, ты никогда не пытался понять его волю. А если не пытался, то как будто… Как будто вообще не веришь, что он есть. Может, ты атеист? – Что ты себе позволяешь вообще?! – взревел отец. Он замахнулся, как будто собирается ударить меня, но его рука пролетела мимо, схватила с вешалки старое пальто и швырнула на пол. Я попятился. – Я правда не хочу тебя обидеть… – Не мешай мне! – рявкнул он. – Иди отсюда! Я ушел, как он попросил. Мама, высунувшись из кухни, с тревогой спросила, что случилось. Я подошел к ней поближе – в кухонном комбайне опять замешивалось тесто для очередного пирога. Глядя на тягучую массу, я спросил: – Тебе не грустно оставлять Гордея одного? – Очень грустно, – сразу же призналась мама. – Но что мы можем? – Не ехать. – Здесь нет работы… – Неправда. Ты классно печешь пироги. Можно поставить на конвейер. Мама вздохнула: – Для папы нет работы. |