Книга Девочка⁰, страница 19 – Микита Франко

– Ты чего?! – возмутился я.

– Сказал же тебе: бежать по моей команде! Ты могла нас всех подставить!

– Да все же нормально!..

– А твоя рука?!

Я решил, что это и есть странное проявление беспокойства, и уже хотел заверить, что мне не очень больно, но Гордей сказал другое:

– Как ты теперь будешь врезаться в машины с такой рукой?

Я молчал. Гордей, смерив меня презрительным взглядом, пошел вперед, к автобусной остановке.

Я догнал его и засеменил рядом.

Когда мы зашли в автобус, Гордей бухнулся на одиночное сиденье возле окна и буркнул:

– Одежду мою отдашь.

Я вцепился в поручень рядом с ним.

– Что? Почему?

– Хреновый из тебя помощник. И брат тоже никакой.

– Нет, пожалуйста! – начал умолять я. – Я смогу врезаться в машины! Мне не очень больно!

Гордей молчал, и я чувствовал, как он ускользает от меня. Мой сильный и ловкий брат, главный покоритель высоких деревьев и яблочный вор, на которого я всегда хотел быть похожим, с которым всегда хотел дружить, начал отдаляться от меня еще до того, как я успел к нему приблизиться. У меня никогда не получалось подступиться к Гордею, и вот едва мы стали близки, как я все испортил.

– Гордей, пожалуйста… – прошептал я, стараясь загнать слезы обратно.

Он смотрел в окно, и его профиль расплывался у меня перед глазами.

– Ладно, – вдруг сказал он. – Но это последний шанс.

Я с облегчением выдохнул. На радостях чуть не сказал: «Я тебя не подведу!» – но это звучало не очень-то круто, так что я просто сдержанно кивнул в знак благодарности.

Сердце у меня стучало как бешеное. Я очень хотел дружить с Гордеем и его приятелями и был готов ради этого на все.

Ночью, когда я засыпал, меня неожиданно разбудил Иисус. Его патлато-бородатый хипстерский образ возник у меня перед глазами и укоризненно, словно в чем-то уличая, спросил:

– Ты уверен, что вы снимали пранк?

– Да, – ответил я ему так, как будто в самом деле был уверен. – А что еще?

– А зачем вы взяли деньги у этого мужчины?

– Ну мы же не всерьез, это часть розыгрыша…

– А Гордей потом вернул ему деньги?

– Да.

Если честно, я не помнил. А уж если совсем откровенно, был почти уверен, что не вернул.

– Ты же знаешь, что я не общаюсь с ворами и врунами? – Иисус говорил совсем как училка.

– Как это не общаешься? – не понял я. – Ты же Бог, ты не можешь просто взять и перестать со мной…

– Ага, вот еще! – перебил меня Иисус, хлопнул в ладоши и исчез.

Я продолжал лежать с закрытыми глазами, только теперь не видел никого и ничего. Только темноту на все сто тысяч километров вокруг, на все воображаемое пространство в моей голове. Я понадеялся, что это временная обида, что Иисус не перестанет со мной общаться насовсем, и, повернувшись на другой бок, постарался заснуть.

Утро начиналось с родительских молитв. В гостиной на прикрученной к стене полочке стояли иконы: образ Иисуса Христа и Божьей Матери – самые главные, справа от них иконы Спасителя, Богородицы и Николая Чудотворца, слева – святые, в честь которых нам с Гордеем были даны имена: каппадокийский мученик Гордий и святая мученица Василиса. Странная традиция – называть детей в честь мучеников. Вот мы теперь и мучаемся.

По утрам отец и мать молились напротив этих икон. Мы же тихонько собирались в школу – молитвы нас все равно поджидали перед уроками.