Книга Тетрадь в клеточку, страница 61 – Микита Франко

– Ничего, может, все еще наладится…

– Да мне все равно.

– Почему?

– Я не хочу с ним общаться, понимаешь? Не хочуобщаться с дураками. Это вредно.

– Может, не такой уж он и дурак. Он же богатый, – заметил я.

– И что? Думаешь, он купил себе на эти деньги мозги?

Вообще-то я имел в виду, что без мозгов столько денег не заработать, но на самом деле в этом я не уверен.

Мы какое-то время шли молча. Я пытался понять, почему некоторые родители так расстраиваются, если их сын – гей. Ну, или дочь – лесбиянка. Представлял, что я уже взрослый, у меня есть такой сын, как Шпагин, и я узнаю, что он целовался с мальчиком, – что я буду делать? Наверное, ничего. Я пытался представить, что ненавижу геев, чтобы понять таких родителей, но у меня плохо получалось понять эту ненависть, и я снова не находил ответов. Может, они думают, что у них не будет внуков? Но это странно. У них в любом случае может их не быть. Дети ведь не обязаны рожать родителям внуков – они же не заключали никакого договора. Но бывают еще верующие. Они, наверное, боятся, что их дети попадут в ад. Ничего не знаю про ад, но мой папа туда не попал. Разве что только в том случае, если для него ад – это постоянно приходить в мои сны и общаться со мной. Надеюсь, что нет.

Привет, тетрадь в клеточку.

Сегодня на перемене рассказал Шпагину, что скоро познакомлюсь с подружкой своего отца. Артем спросил:

– Он снова решил жениться?

– Не знаю, – ответил я. – Вообще-то он не хотел. Он говорил, что уже знает, что там почем.

– Хорошо будет, если женится.

Я удивился:

– Почему?

Не то чтобы я был против. Но, как уже стало понятно, для того чтобы растить детей и готовить еду, жена не обязательна; так что произойдет хорошего, если она появится?

Артем сказал:

– Просто плохо, когда человек один. Если он упадет, ему никто не поможет подняться. Это недоброе дело и суета сует.

Я, нахмурившись, посмотрел на него вопросительно: мол, ты чего так странно разговариваешь?

Шпагин пояснил:

– Это из Библии. Книга Екклесиаста.

Я аж присвистнул от неожиданности!

– Чего-чего? Ты Библию читал?

– Ну, кое-что читал, – скромно ответил Артем.

– Зачем?

– Это интересно.

Не знаю, кому вообще в здравом уме такое может быть интересно. Я видел Библию – она стоит дома у моей бабушки. Огромная, толщиной как бетонный блок. Я бы такое даже за деньги читать не стал – мне слабо. А тут Шпагин добровольно – интересно ему, видите ли.

– Ты что, в Бога веришь? – спросил я немного грубовато.

– Верю.

Я хмыкнул:

– М-да…

Артем, кажется, обиделся:

– Что «м-да»?

– Да просто странно, как это в тебе уживается.

– О чем ты?

– Он же типа против геев.

Шпагин, немного помолчав, ответил:

– Если Бог против меня, то пусть мне это лично скажет.

Он меня этим своим ответом как к месту пригвоздил. Мне сразу стало стыдно, как будто это я против геев, а не Бог. Даже захотелось извиниться, но Артем продолжил:

– Бог не может быть против любви, потому что он и есть любовь. И он не может быть против тех, кого сам создал. А Библию я читаю не потому, что согласен с ней, а потому, что это культурное наследие, которое повлияло на весь мир. Понимаешь?

Он посмотрел на меня своими взрослыми глазами, а я опять почувствовал себя самым глупым. Рядом со Шпагиным со мной такое постоянно.

Я сказал:

– Понимаю.

Удивительно, конечно. Моя бабушка верит в Бога совсем по-другому: ругается грубыми словами на папу, на Шпагина, даже на Биби, прикрываясь при этом религией. И в телевизоре, я видел, тоже так делают. Кричат, что геев надо лечить, или ограждать от общества, или, что самое худшее, убивать. Не понимаю, как такимлюдям Бог поперек горла не встает?