Книга Тетрадь в клеточку, страница 18 – Микита Франко

Так и поговорили.

Завтра линейка. А сегодня – воскресенье. Я сам погладил себе брюки и рубашку. Получилось плохо и со складками, но я не хочу разговаривать с папой.

Спать лягу пораньше – в девять часов.

Утром папа спросил, нужно ли ему проводить меня на линейку, а я буркнул, что не нужно. Мы довольно холодно попрощались, он дал мне денег на цветы, пожелал хорошего начала учебного года, а я хлопнул дверью.

По дороге в школу купил самый страшный букет для учительницы. Во-первых, потому что был сердит и отчасти винил в споре про Фэйса одноклассников, а значит, школу, а значит, заодно и училку и хотел продемонстрировать ей это засыхающими цветами. Во-вторых, на сдачу с цветов я хотел купить шоколадку, поэтому выбрал самый дешевый букет.

Вообще-то, думаю, она даже не заметит, у учителей стол ломится от этих букетов, так что их качество не имеет никакого значения – и красивые, и страшные, они будут одинаково раздражать ее своим количеством и бесполезностью.

На линейке я встал прямо за теми пацанами, которые соврали мне про депутата, и сердито сверлил их затылки взглядом. По очереди. Потом один из них, который белобрысый, обернулся и почему-то прыснул при виде меня.

А я сказал ему:

– Фэйс не депутат.

Тогда они все втроем обернулись и засмеялись. Учительница зашикала на них, и они начали хихикать в кулаки.

– Я знаю, что он рэпер, – сказал я, не дожидаясь, когда они успокоятся.

Один из них выдавил из себя сквозь смех:

– Мы тоже знаем.

Я попытался еще раз завести с ними разговор. Вдруг вторая попытка окажется лучше?

– Вам нравится клауд-рэп?

– Чего? – переспросил белобрысый.

– Клауд-рэп. Это жанр, в котором пишет треки Фэйс.

– Клауд что? – Они снова расхохотались, все втроем.

Я терпеливо пояснял:

– Его жанры – клауд-рэп и политический хип-хоп. Даже не могу однозначно сказать, нравится ли мне это.

После ссоры с папой я весь вечер читал биографию Фэйса, а затем статьи про рэп в целом и про разные его направления.

– Что там может не нравиться? – наконец спросил мальчик, который в прошлый раз стоял по центру, а теперь был с левого края и так широко открывал рот при смехе, что было видно, какие у него кривые зубы.

– По-моему, рэп довольно беден с точки зрения музыки, но у Фэйса есть неплохие тексты, особенно последние – в них хорошая ритмика, – объяснял я. – Мне скорее не нравится, но хорошо, когда в творчество заложен глубокий смысл.

Мальчики стали смеяться над словом «глубокий» и повторять его разными интонациями: «Глубо-о-окий». Я не понял почему.

Потом кривозубыйсказал мне:

– У тебя классные кроссовки.

Я посмотрел на свои кроссовки. Они были обычными – белые с синими полосками по бокам. Поэтому я спросил:

– Серьезно?

А он сказал:

– Нет.

И они опять покатились со смеху.

Я вспомнил почему-то Вову Карпова и то, как он смеялся над моими кроссовками со Спанч Бобом, и мне показалось, что это точно такая же ситуация.

Привет, тетрадь в клеточку.

Первый учебный день не задался. Так как все ребята знают друг друга уже тыщу лет, у них есть свои компании и свои сформировавшиеся парочки, они заранее знают, кто с кем сидит, и им не приходится ничего выбирать. А я не знал никого и понятия не имел, за какую парту могу сесть, когда мы вошли на первый урок.

Как назло, кроме меня из новеньких была только та чумазая девчонка, и училка по русскому велела нам сесть за первую парту. Вместе с грязнулей, представляешь? У нее даже не было портфеля, она принесла свои тетради и школьные принадлежности в пакете – выложила из него на стол обгрызенные карандаши и изрисованный ручкой ластик. Потом оказалось, что она забыла или потеряла ручку. Сначала она долго шуршала своим пакетом, пытаясь ее там найти, чем раздражала учительницу и смешила других ребят, а потом спросила у меня: