Книга Почти 15 лет, страница 76 – Микита Франко

Зайдя в больницу, он прошмыгнул мимо регистратуры, бегло поздоровавшись с администраторшами. Стараясь нигде не задерживаться, добрался до лифта и занял позицию в углу, вежливо улыбаясь каждому следующему заходящему, а потом выскочил из лифта последним, сразу последовав в процедурный кабинет — быстрее, чем встретит кого-нибудь из коллег. Там, в процедурном кабинете, заступала на пост старшая медсестра — Виктория Викторовна, с которой они были знакомы уже больше десяти лет. Она много хохотала, красилась в морковный цвет и, как сказал бы Мики, «всегда была на приколе».

Лев, остановившись на пороге, вежливо поинтересовался:

— У вас пластыря не найдется?

Виктория Викторовна, оглянувшись на него, начала веселиться в своей манере:

— Ну, даже не знаю, это же всё-таки больница, откуда тут у нас… — а потом, в своей же манере, громко расхохоталась.

Лев улыбнулся и смиренно подождал, пока она прекратит смеяться и даст ему пластырь.

— А что у вас случилось? Порезались? — спросила она, копаясь в ящике с одноразовыми шприцами и спиртовыми салфетками.

— Да, типа того.

Она протянула ему длинную полоску пластыря, но Лев покачал головой: сказал, что нужен квадратный. Она и такой нашла: белый, с подушечкой в середине — на такие в отделении крепили катетеры к рукам.

Взяв пластырь, он понял, что, если повернется, Виктория Викторовна сразу поймет, что случилось. Подождал секунду, надеясь, что она отвернется, но она продолжала таращиться на него в упор. Лев подумал: может, пойти в другую сторону? Но в другую сторону выход на лестницу, там ещё больше людей…

Вздохнув, Лев попросил:

— Давайте это будет наш с вами секрет.

Повернувшисьнаправо, он направился к ординаторской под её испытующим взглядом.

Конечно, никаким «секретом» это не будет. Если в отделении о чём-то знает старшая медсестра — можно считать, об этом знают все.

В конце рабочего дня ему написала Карина: спросила, нужно ли, чтобы она «зашла в гости». Лев обиженно напечатал в ответ: «Нет, спасибо». Поставил в конце точку, чтобы она поняла: он всерьёз обиделся.

Вернувшись с работы, он сразу лег спать, с горечью обнаружив, что постель пахнет чужим мужским одеколоном. Поворочавшись, не зная куда деться от запаха иранца, он поднялся и вытащил из шкафа Славину футболку, для которой выделил отдельную полку. Снова лёг, завернулся в одеяло и обнял футболку, уткнувшись в мягкую ткань носом. Запахло Славой. Он быстро заснул.

А проснувшись ближе к полуночи, умылся, принял душ и поехал в бар: даже успел до закрытия метро заскочить в последний поезд. Можно было бы дождаться Тахира дома, но он не выносил одиночества и тишины.

В баре народу было больше, чем в прошлый раз. Льву пришлось растолкать какую-то гей-парочку: парни, слившись в поцелуе, перекрыли ему путь к барной стойке. Протискиваясь между ними, Лев смерил презрительным взглядом и одного, и второго, как бы говоря: «Ну вы и педики, конечно». Они и выглядели также — как педики.

Тахир, заметив его, махнул рукой и обворожительно улыбнулся:

— Привет, сладенький.

Он сказал: «Sweetie», что, видимо, нужно было понимать как: «Сладенький». Льва внутренне передернуло.

Садясь за стойку, он бросил:

— Сделай что-нибудь, как в прошлый раз.

Иранец кивнул, не переставая похотливо улыбаться. Льву казалось, каждый в этом баре замечает, что между ним и барменом что-то было. Его беспокоило, что все считают его геем, но мысль, что все вокруг тоже геи, не уменьшала его скованной враждебности.