Книга Почти 15 лет, страница 68 – Микита Франко

Слава спросил:

— Тебе удобно сегодня в восемь?

— Да! — тут же ответил Макс.

Казалось, какие время и день ни назови, он будет выпаливать своё: «Да» с одинаковой готовностью.

— Где ты живешь?

— Юнион-стрит 750.

— Я за тобой заеду, — Слава подмигнул ему, садясь в салон.

Даже когда он выехал с парковки, Макс продолжал стоять на одном месте, глядя ему в след с застывшей на губах улыбкой.

На второй день он вышел работать сразу на сутки — хуже, чем торчать в больнице двадцать четыре часа было только возвращаться вечером в пустую квартиру. Накануне он попытался провернуть такой трюк: пришёл домой в пять часов вечера, лёг на диван и включил канал «Дважды-два» — там обычно крутили любимые Славины мультики. Никогда не смотрел раньше. Слава часто предлагал, когда они были моложе на десять лет, но Лев отвечал, что «Южный парк» — это «примитивный юмор для деградантов», а Слава возражал, что это «многоуровневая сатира».

Теперь посмотрел и решил: что-то в этом есть. Даже пожалел, что не соглашался раньше — со Славой было бы смешнее.

Но после мультиков стало ещё хуже, чем было. Только зря напомнил себе о Славе.

Брать дежурства две смены подряд ему не разрешили. На третий день снова пришлось вернуться в давящую тишину, поставить чайник на плиту, лишь бы что-то кипело и свистело на фоне, и включить телевизор, лишь бы кто-то говорил. Чай при этом он не пил (впрочем, как и не ел — не было аппетита), а телевизор не смотрел.

В шесть вечера он вспомнил, что у него есть друзья и позвонил Карине. Коротко рассказал про Ваню («Какой кошмар…» — сочувственно охала Карина), своё возвращение в Россию («Какой кошмар!» — повторяла она уже неодобрительно) и спросил:

— Можешь ко мне прийти?

— Прямо сейчас не могу, — ответила она. — У Димы температура 37,8, он делает вид, что умирает.

Лев горько усмехнулся, а Карина осторожно спросила:

— А ты… ты почему не со своим мужем?

— Я уже объяснил.

Она повторила его же слова:

— Хочешь работать и не хочешь сидеть у постели ребёнка, ничего не делая?

— Типа того.

— А как же «в болезни и в здравии» и всё такое?

— Слушай, он сказал, что не любит меня, — напомнил Лев.

Она прыснула:

— А чё ты хотел, я сама тебя уже почти ненавижу…

Лев, услышав это, вспылил:

— Эй, ты вообще моя подруга или чья?

— А кто тебе ещё скажет, что ты ебанулся, если друг не скажет? Надо было позвонить мне перед тем, как уезжать, я бы тебе сразу это сказала!

Лев опешил:

— Мне вообще-то тоже нужна поддержка.

Карина ответила чуть терпимей:

— Могу встретиться с тобой завтра, сегодня я поддерживаю мужа.

— С температурой 37,8? — невесело рассмеялся Лев. — Он не умрёт, говорю какврач.

— Лев, ты не пуп земли, — холодно произнесла Карина. — Если бы ты не уехал, было бы кому тебя поддержать, а так…

— Да ты что, не слышишь, он меня не лю…

Его оборвали короткие гудки на линии. Она бросила трубку.

— Он меня не любит, — договорил Лев сам себе, откладывая телефон в сторону.

Неужели она не понимает, что из всего, что произошло, эти слова — самое важное? Они всё меняют и обессмысливают. Нет никакого «в болезни и в здравии», когда один говорит другому: «Я не люблю тебя больше». Не он нарушил эту клятву.

Лев задумался: есть ли у него ещё друзья? Катя? Она точно не прилетит к нему из Петербурга. Она вообще давно себя дискредитировала: ещё когда случилась ситуация с Яковом, чуть ли не прекратила из-за этого их общение. Артур? После того, что случилось с Мики — ни за что. Пелагея? Он был уверен, что сестра и поговорит с ним, и прилетит, если он попросит, но не мог заставить себя ей позвонить: было стыдно до противного ощущения мурашек на коже. Может, потому что она о нём ничего не знала.