Книга Почти 15 лет, страница 210 – Микита Франко

— Стоп, стоп…

Он остановился. Приятное чувство болезненно схлынуло, не найдя выхода.

— Что-то не так?

— Иди ко мне, — попросил Лев. — Сюда.

Слава улыбнулся.

— Хорошо.

Он поднялся на ноги, и топорщащаяся ширинка джинсов оказалась на уровне лица Льва. Не удержавшись, он провел пальцами по очертаниям изогнутого от тесноты члена, и отстегнул пуговицу, желая освободить его. Слава, не расстегивая рубашку до конца, снял её через голову и откинул в сторону. Лев, спуская джинсы, прильнул губами к плоскому животу, медленно уходя ниже и ниже…

Слава, выдохнув, слегка отстранился.

— Ты точно хочешь так? — зачем-то спросил он.

— А ты нет?

— У меня нет с собой презервативов.

У Льва были — где-то в верхнем ящике тумбочки, в спальне — но он не понял, к чему сейчас они.

— Это же просто минет, — напомнил он.

— Ну и что?

— Я не хочу облизывать резинку.

Помолчав, Слава пожал плечами:

— Хорошо. Тогда просто не будемэтого делать.

Лев, закипая, уговаривал себя промолчать. Не доводи до конфликта, не доводи…

Происходящее потеряло остроту ощущений: ни обнаженный Слава, оказавшийся рядом в воде, ни его рука, вернувшаяся на член, больше не приносили такого удовольствия. Лев быстро кончил от монотонных механических движений и, как ему показалось, Слава был рад, что это закончилось так скоро. Он предложил помочь ему — рукой, раз другие способы попали под запрет — но Слава отказался.

Уже одеваясь, Лев, наконец, спросил то, что так взволновало его в процессе:

— Ты что, не предохранялся с этим… — он не знал, как его назвать, чтобы не спровоцировать конфликт, поэтому заставил себя процедить через зубы: — с Максом?

— Не всегда, — просто ответил Слава.

Лев прыснул, застегивая манжеты:

— Не предохранялся ты, а резинку должен облизывать я.

— Дело не только в Максе. У тебя тоже кто-то был.

Они не говорили об этом раньше, и Лев ни в чём таком не признавался, поэтому первое, что захотел ответить: «С чего ты взял?». Но врать, что это не так, было как-то совсем нечестно, поэтому он недовольно буркнул:

— Я предохранялся.

— Молодец. Только это не гарант защиты. Так что… Почему бы и не позаботиться друг о друге?

Лев отвернулся, ничего не ответив. Слава, надев толстовку, произнес, выходя из ванной:

— Мы поторопились. Нужно было сначала обсудить эту твою странную обиду.

Лев хотел сказать, что вообще-то не обижен, но вместо этого почему-то сказал:

— Она не странная.

В больничном холле Слава чувствовал себя неуютно. После долгих месяцев, проведенных в палате рядом с Ваней, запах хлорки и лекарств начал вызывать у него прочные ассоциации со звуком кардиомонитора, манной кашей и почему-то Максом. Ничто из этого не казалось ему приятным. И никто — тоже. Присутствие Макса с контейнером манной каши осталось для него навязчивым напоминанием, что рядом был не Лев. Какой-то посторонний мужчина кормил его сына. Не Лев.

Пожалуй, из всех нанесенных обид эта была самой сильной.

Он подошел к окну, отогнул в сторону старые жалюзи. Вгляделся вдаль: у забора с табличкой «Приёмный покой» курил ужасно знакомый мальчик — Слава не сразу узнал Ярика. Казалось, в прошлом году он выглядел иначе: аккуратней, прилизанней и… и без сигареты. Он удивился, как совсем по-родительски цыкнул про себя: «Ну вот, курит… А был таким хорошим мальчиком».