Книга Окна во двор, страница 71 – Микита Франко

Меня настораживала его осведомленность в теме употребления, как и сама потребность говорить об этом, но я не стал заморачиваться: мне показалось, что своего мнения у него нет, он просто пересказывает чьи-то чужие слова, чтобы выглядеть умнее.

В нашу третью прогулку (и в седьмой день Ваниной комы – это была моя личная система отсчета) Миша внезапно сказал:

– Давай попробуем построить отношения.

– Какие отношения? – напрягся я.

– Романтические.

Я удивился: так скоро! Меня сбила с толку быстрота развития событий: я ведь еще не успел сказать ему, что мне пятнадцать, что я курю, но не могу покупать курево сам, что у меня нет на него денег – короче, я совсем не подготовил почву для начала этих отношений. И конечно, я не успел влюбиться, но это вдруг показалось мелочью.

– Ну-у… – медленно произнес я. – В отношениях все должно быть честно, да?

– Да, – несколько растерянно ответил Миша.

– Мне пятнадцать.

Это мое признание погрузило нас на миг в неловкую тишину. Потом Миша сказал:

– Понятно.

Я тут же начал оправдываться:

– Но я умнее своих лет и выгляжу старше, так что…

– Нет, ты не выглядишь старше, – перебил он меня. – Выглядишь на четырнадцать.

Я стушевался. Теперь, похоже, была моя очередьсдавленно говорить: «Понятно».

– Ты догадывался?

– Нет, – пожал плечами Миша. – Мало ли, кто как выглядит. Я не думал, что ты мне врешь.

Мне стало его искренне жаль. Из всего, о чем я собирался ему наврать, это была только вершина айсберга.

– Я пойму, если ты не захочешь продолжать, – наконец сказал я.

Миша помолчал, словно о чем-то задумавшись. Потом неопределенно повел плечами. Негромко произнес:

– Ну… Ты мне понравился. Можно ведь пока просто… Ну просто встречаться, без секса, пока тебе не исполнится шестнадцать. Я могу подождать.

Я жутко захотел, чтобы мне никогда не исполнялось шестнадцать. Но на ближайшие полгода это, несомненно, было идеальным предложением – лучше не придумаешь.

Я улыбнулся.

– Это очень мило.

– А я тебе нравлюсь?

Я посмотрел ему в глаза, в голове пронеслось множество вариантов ответа.

«Нет».

«Ничуть».

«Если проранжировать всех людей, которых я знаю, от самого симпатичного до самого отвратительного, ты будешь находиться в конце, между Трампом и моей училкой из начальных классов».

Ладно, последнее – перегиб.

– Нравишься, – коротко ответил я и даже сам удивился, как легко у меня получилось сказать такое.

Тем вечером Миша проводил меня до дома. Это было неприятно: пока он не узнал, что мне пятнадцать, у него не было таких покровительственных замашек – мол, давай провожу, а то мало ли что, и вообще надень куртку, стало прохладней. Но я стерпел, напоминая себе, ради чего все это затеял. Потом я одергивал себя: а, ну и конечно, любовь. А вдруг что-то получится?

Подойдя к окнам квартиры, я заметил силуэт Льва и начал поспешно прощаться с Мишей.

– Можно тебя поцеловать? – спросил он.

Я помотал головой.

– Не. Родители могут увидеть из окна.

– Оу… Они гомофобы?

– Ага. Еще какие.

– Ну… Тогда пока. – Он помахал мне рукой.

Я тоже ему помахал – расстояние между нами было не меньше метра. Отличное расстояние.

Несмотря на мои старания, Лев все равно заметил Мишу в окно, о чем сразу же мне сообщил. Правда, не совсем так, как я того ожидал.

Стоило мне оказаться на пороге гостиной, как Лев, не поворачивая голову от окна, буднично сообщил: