Книга Окна во двор, страница 53 – Микита Франко

«Заткнись! Заткнись! Заткнись!»

«Нет, ты дослушай! Вы думали, что спасаете бедняжку от сиротской жизни, а сами вели его к верной смерти!»

«Никто еще не умер!»

«А если он останется инвалидом? Или овощем? Если он никогда не выйдет из комы? Может, без вас он бы жил здоровым и счастливым до ста лет».

«Это несчастный случай, это где угодно могло случиться».

«Но цепочку событий, приведшую к этому дню, запустил именно ты. Ты разрушитель, никогда не замечал? Везде, где ты оказываешься, всё рушится. Ты разрушаешь свою жизнь, жизни других людей, отношения своих родителей, ты всем делаешь больно».

Я заныл в подушку.

Потом поднялся, зашел на свою половину комнаты, заглянул в тумбочку: оставался один косяк. Я представил, как вернутся родители и обнаружат меня не вполне адекватным, накуренным, и мне стало их жаль. Убрав косяк обратно, я со злостью подумал: «Это неправда. Я не всегда все порчу».

Вернувшись в гардеробную, я снова лег на кровать и решил уснуть так, без всего. Меня потряхивало: я боялся, что мне приснится кошмар про Ванину смерть, но больше такого кошмара я боялся хорошего сна, где Ваня будет жить, – я понимал, как мучительно будет потом вернуться в мрачную действительность.

Пока я боролся с жаркими наплывами паники, пришли родители. Я вскочил с кровати, путаясь в покрывале, но, поднявшись на ноги, понял, что не хочу выходить в коридор. У меня был страх новой информации.

Я лег обратно в кровать и лежал, пока в гардеробной не зажегся свет. Поморщившись от яркого удара по глазам, я поднял голову, разглядел через цветастые блики Славу.

– Я тебя потерял, – произнес он.

– Как Ваня? – Я сел.

– Стабильно.

– Стабильно в коме?

– К сожалению. – Слава прошел в комнату, опустился на кровать рядом со мной.

– И что теперь?

– Ждать, когда он придет в себя.

– Или «если».

Слава не ответил. Он сказал:

– Ложись спать. Уже поздно.

– Я не могу уснуть.

– Тебе нужно успокоиться.

Это было очевидно до смешного.

– Я не могу успокоиться.

Слава посмотрел на меня, протянул руку за моей спиной, обнял за плечи. Я прижался к его боку, и он поцеловал меня в макушку.

– Спой мне колыбельную, – попросил я. – Как в тот раз.

Его грудная клетка под моей щекой медленно поднялась и опустилась. Он тихопроизнес:

– Я очень устал.

– Ладно. – Я приподнялся, отодвигаясь от него. – Извини.

Слава выдержал на моем лице долгий взгляд. Убрал руку с моих плеч и сказал:

– Пойдем в гостиную. Здесь мало места.

В гостиной он разложил диван, сказал мне: «Падай», и я по-настоящему упал на мягкие пружины. Как подстреленный. Слава очень похоже упал рядом со мной, и меня забавно подбросило вверх. Мы рассмеялись – впервые с того момента. На нас обоих была уличная одежда, в которой мы ходили на матч.

Слава положил мне под голову диванную подушку и, убрав волосы с моего лба, спросил:

– Ну? Какую ты хотел?

– Марины Цветаевой. – Я придвинулся поближе к нему и закрыл глаза.

Какое-то время было тихо, а потом я услышал его спокойный убаюкивающий голос над самым ухом:

Напевая, он успокаивающе гладил меня по волосам, и я чувствовал себя совсем маленьким, даже физически – будто бы уменьшенным в размерах.