Онлайн книга «Окна во двор»
|
Лорди хотела то ли что-то сказать, то ли опять рассмеяться, но официантка принесла нам вафли с мороженым, и мы отвлеклись от темы с утоплением. Вафли показались мне переслащенными, а сочетание с мороженым только усугубляло ситуацию, и я, вспомнив венские вафли в маленькой кофейне напротив дома, подумал в тысячный раз за последние месяцы: «В России было лучше». – А ты, значит, тот самый парень из бедной семьи? – снова заговорила Лорди. – Типа того. – А кто твои родители? – Они… Ну… Лорди перебила меня: – Моя мама, например, вообще не работает. Точнее, она что-то там делает с одеждой, типа свой бренд, но, знаешь, это такое баловство для богатеньких. Слово «богатеньких» прозвучало у нее так презрительно, как будто она к ним не относится. Я, думая, как бы слиться с темы семьи, проговорил: – Моя мама… Она… У нее был рак… Лорди сочувственно свела брови. – О господи, какой ужас… Но сейчас все хорошо? – Да, – неожиданно ответил я. Тут же подумал: «Господи, что я несу», но при этом продолжил: – Да, все хорошо, она просто… Восстанавливается. И пока не работает. Лорди понимающе покивала. – Ну ничего, здоровье – это главное. А отец? – Он хоккеист. Лорди аж подпрыгнула на стуле. – О, тогда понятно, почему вы переехали! По контракту, наверное, да? В Канаде очень развит хоккей, насколько я знаю. – Ага, – сдавленно проговорил я, чувствуя, как из рук выскальзывает вилка – так сильно у меня вспотели ладони. – Но неужели хоккеисту так мало платят? «Ну молодец, выкручивайся теперь», – со злостью на самого себя подумал я, но вслух ответил: – Мы просто недавно здесь. И много денег ушло на мамино лечение. – Ну да, тогда понятно. Я попытался сменить тему и начал расспрашивать про университет и планы на жизнь. Лорди сказала, что учится на инженерном деле («Это вообще что?» – «Ну, инженерное дело!» – «Нет, а чем потом заниматься с таким образованием?» – «Чем-чем, инженерством!»). Чем больше я ее слушал, тем яснее понимал, что она довольно глуповата, но денег у нее много – скорее всего, на «инженерство» она была зачислена не за острый академический ум. Уровень ее эрудированности был неравномерен: она знала про «Американскую трагедию», но не знала «Евгения Онегина». – У тебя есть друзья? – Нет. – Почему? – Как говорится: от друзей спаси нас, Боже. – Что? – Это из «Евгения Онегина». – Я не поняла. «А Лена бы поняла», – с грустью подумал я. Но, конечно, я отказал ей в уме не из-за «Евгения Онегина», а по более простым причинам: темы для разговоров она поднимала примитивные, рассказывая о студенческой жизни, в основном упоминала сплетни, кто с кем спит и кто где напился, обсуждала со мной чужой зад, чужой цвет ногтей, чужие шмотки. Я слушал ее и не понимал: как много людей в этом мире умудряются закончить школу и получить высшее образование, оставаясь в своем развитии на таком примитивном, таком хабальном уровне. Она болтала не меньше часа и, думаю, могла бы говорить еще и еще, но я почувствовал, как в кармане джинсов завибрировал телефон. Вытащил его, глянул на экран: звонил Слава. Подняв взгляд на Лорди, я неловко выбрался из-за стола и промямлил что-то типа: «Я щас…». Отойдя почти на другой конец зала, ответил: – Алло. – Надеюсь, ты хорошо проводишь время, – тут же раздался голос Славы. – Не мог бы ты вернуться домой и побыть с Ваней? Нам со Львом нужно уехать в миграционный центр. |