Книга Окна во двор, страница 255 – Микита Франко

Теперь, спустя год, вечер пятнадцатого июня начинался по-другому. Я не торчал в ванной, разглядывая плитку, а выбирал, какое сочетание носков будет смотреться лучше: на одну ногу красный, а на вторую желтый или на одну ногу синий, а на вторую зеленый. Из соседней комнаты тем временем доносилось:

– Хайлайтер. – Дальше пауза. – Нет, это не он.

Растерянный голос Льва:

– А как он выглядит?

– Как пудра.

– Вот здесь написано «Хайлайтер», но выглядит как помада.

– Это другой, а мне нужен как пудра.

– Вот он, пап, – это уже Ванин голос.

Я невольно улыбнулся: особое мужское чувство.

Выбрав красный и желтый, я натянул носки, поднялся и повертелся у шкафа перед зеркалом. Мы с родителями договорились, что на этой свадьбе каждый может быть таким, каким хочет: никакого дресс-кода, никаких правил, никакого скучного официоза. Но я пока не понимал, каким хочу быть, поэтому, кроме носков, все во мне было обычным: белая футболка с логотипом Queen и голубые джинсы. Кажется, любовь к Queen – единственное, что смогло навеки укрепиться в моей личности. Все остальное шатко, непонятно, нестабильно, зато «совершенно нормально».

Ваня, тряся красными дредами (за эти месяцы он решил поменять цвет), бегал из комнаты в комнату в поисках круглых солнцезащитных очков. У него не было никаких проблем с пониманием себя: с появлением ударной установки Ваня увлекся рок-музыкой, сталфанатом Ринго Старра, подражал его игре, носил похожие очки и снова загорелся идеей проколоть уши. На свадьбу он надел темные джинсы и черную футболку с надписью: «Горжусь Россией», которую купил в переходе за двести рублей.

– Ты это всерьез? – спросил я, когда он выбрал ее в качестве свадебного наряда.

Ваня деловито ответил:

– Слава сказал, что это постирония.

Я вышел в коридор, заглянул в спальню родителей и замер на пороге, напрочь забыв, зачем вообще решил зайти. Слава, облокотившись на комод перед зеркалом, наносил макияж мягкой кисточкой, а Лев, выступая в роли ассистента, стоял с косметичкой и по первому требованию отыскивал в ней необходимые уходовые средства. Но удивило меня не это. На свадьбе, где каждый может выглядеть как хочет, Слава переиграл нас всех.

Одно слово: кроп-топ. Белый кроп-топ с темно-синей надписью Philadelphia, голубые джинсы, открытый пупок и слегка проглядывающая татуировка на левом боку: с логотипом восьмого альбома Pink Floyd – пирамидальная призма, превращающая белый луч в радугу. На фоне этого померкли уже привычные цветные ногти (в тот день – перламутровые, с радужным отливом) и заметный макияж с розовыми тенями. И конечно, на фоне этого в своем классическом костюме с белой рубашкой померк и Лев.

– Очень красиво, – только и выдавил из себя я.

– Спасибо, – вставил Лев.

– Я не тебе. В смысле, ты тоже красивый, но я не тебе.

Лев обиженно возмутился.

– Между прочим, у меня серьга! – и он указал на металлическое кольцо в правом ухе.

Левое ухо уже заросло, потому что Лев забывал носить украшения, но правое, видимо, удалось спасти.

В дверь позвонили, и у Славы дрогнула рука с кисточкой.

– Это мама, – с тревогой в голосе сообщил он.

Шагнув назад, в коридор, я прошел к двери и посмотрел в глазок. Бабушка. Оглянувшись на Славу, я пожелал ему удачи и открыл.

Бабушка тоже пришла нарядная, в черном платье с блестящими лампасами, но с макияжем гораздо скромней, чем у Славы. Спешно обнявшись со мной, она сняла темные туфли на небольшом каблуке и прошла вглубь коридора. Поравнявшись с родительской спальней, она заглянула внутрь и, охнув, замерла с той же комичностью, что и я.