Книга Окна во двор, страница 143 – Микита Франко

Она так говорила, как будто анализы мы будем сдавать вместе.

Слава, выйдя в коридор следом за мной, устало проговорил:

– Я привезу твои вещи вечером.

– Ага.

– Что-нибудь еще нужно?

– Что?

– Ну, не знаю, книги, там…

– Ручку и бумагу. Узники пишут собственные книги.

– Больше ничего?

– Любую книгу. На твой вкус.

Позади нас остановилась медсестра, поторапливая своим молчаливым присутствием, и Слава робко сказал:

– Давай, иди. – Он обнял меня за плечи. – Я люблю тебя. Не делай глупостей.

Он поцеловал меня в висок, а я задержал дыхание, чтобы не расплакаться.

– Все будет хорошо. – Слава вымученно улыбнулся. – Мы будем приезжать каждый день.

Он отпустил меня, пропуская вперед Льва – тот тоже коротко, очень сдержанно обнял меня и тут же шагнул назад.

Я быстро развернулся, чтобы не показывать слез, и пошел за медсестрой. Это был странный момент жизни: так внезапно нагрянула правда. До последнего не верилось, что они могут меня сдать.

Процедурный кабинет был выложен из белого кафеля – и пол, и стены. Я сразу подумал, как это непрактично для такого места. Восковая медсестра усадила меня в кресло, похожее на стоматологическое, и взяла кровь из вены. Пока длилась эта процедура, в кабинет зашел молодой парень, тоже в медицинской пижаме, наверное медбрат. В руках он вертел мерный стаканчик, который отдал мне сразу после того, как медсестра достала иголку из вены.

– Вперед, – сказал он, кивнув на деревянную дверь – я не сразу ее заметил, онасливалась с белым пространством кабинета.

– Что? – не понял я.

– Надо пописать.

– А. Окей. – Я поднялся и пошел за деревянную дверь – там действительно располагался туалет.

Вот только медбрат прошел следом за мной, хотя в санузле не было кабинок и присутствие кого бы то ни было еще казалось неуместным. Я вопросительно глянул на него. Он снова повторил:

– Вперед.

– Вы будете смотреть?

– Ага. Таковы правила.

Чувствуя себя крайне неуютно, я прошел к унитазу и отвернулся. Но медбрат, ничуть не стесняясь своей назойливости, прошел за мной и встал так, чтобы хорошо видеть весь процесс. Ничего страннее со мной еще не случалось.

– Вам не неловко? – сдавленно уточнил я.

Он махнул рукой.

– Ты уже третий за утро.

Конечно, при таком пристальном внимании мне понадобилось больше времени, чем обычно, – примерно раза в два. Закончив, я побыстрее застегнул джинсы и, не глядя в глаза, вернул стаканчик медбрату.

– Один из самых унизительных моментов моей жизни, – сообщил я ему.

Он хохотнул.

– Учту твой отзыв.

После этих процедур меня осмотрел врач-терапевт: измерил вес, рост, давление, температуру, посмотрел на язык и оценил «кожные покровы». Потом меня отпустили, и до вечера, пока не пришли результаты анализов, я находился на втором этаже.

Здесь, в отделении, которое между собой медсестры называли «детоксом», пахло грязью, потными телами подростков, болезнью и почему-то старостью. Ребята в основном лежали в палатах, а те, что все-таки ходили по коридору, были болезненно худыми, с шаркающей стариковской походкой, пустым взглядом. Сначала я тоже недолго посидел в палате, но моими соседями оказались трое угашенных парней, и я предпочел выйти. Мысль о том, что я заперт с таким контингентом на пару недель, казалась невозможной. Хотелось плакать: я же не такой, как они, это же видно! Почему это вообще со мной происходит?