Книга Окна во двор, страница 117 – Микита Франко

– …Там есть парень, который клянется, что завяжет с героином, если Мики к нему вернется…

– Я с ним вообще не общаюсь! – выкрикнул я, не удержавшись.

Но Слава продолжал, будто меня нет рядом:

– …притом что все это выглядит откровенной проституцией, угадай, как он называет меня?.. Да, правильно, ты хорошо его знаешь.

Я зарылся лицом в одеяло, словно это помогло бы мне спрятаться. Лицо горело – то ли от стыда, то ли от обиды. А может, все и сразу.

Договорив со Львом, Слава снова обратился ко мне:

– Ты же хотел домой. Чего ты так расстраиваешься?

– Потому что ты не домой меня отправляешь, а к нему, – выговорил я. – Чтобы он убил меня нахер, видимо.

– Ты же сказал, что он изменился, – напомнил Слава. – Что он теперь лучший папа в мире.

Я на секунду поднял голову, чтобы бросить на Славу сердитый взгляд, и уронил лицо обратно – в одеяло. Он, присев возле мой кровати, негромко заговорил:

– Мики, я всегда пытался быть с тобой человечным. Я никогда не кричал, не бил тебя, не сажал под домашний арест, не отбирал твои вещи. Вряд ли ты можешь вменить мне в вину что-то из этого. И к чему это привело? Ну если ты не можешь по-другому, то живи в условиях тирании, возвращайся в это полицейское государство, раз оно тебя так манит. Может, это действительно твоя естественная среда.

Я снова оторвал голову от одеяла и внимательно посмотрел на Славу. От того, что он мне сказал, я вдруг почувствовал холодное спокойствие.

– Что ты делал, когда он меня бил? – спросил я.

Я заметил, что мой вопрос застал его врасплох. Не без удовольствия я продолжил:

– Я напомню, что ты делал. Ты говорил мне: «Мики, ну не обижайся, у Льва было сложное детство, ты должен его понять». А теперь ты делаешь вид, будто всегда был таким идеальным папочкой, будто даже не понимаешь, что пошло не так. Ты не был идеальным, ты был бесхребетным трусом.

Слава с тяжелым вздохом поднялся и, отходя от моей кровати, сказал:

– По крайней мере, в отличие от твоего родного отца, я пытался быть хоть каким-то.

Я фыркнул.

– Спасибо, что не сдал в детдом. Больше мне благодарить тебя не за что.

– Мне жаль, что ты так думаешь, – с грустью заметил Слава.

Он аккуратно закрыл дверь моей комнаты, снова оставляя меня одного. Через стенку я услышал жалобный голос Вани:

– Он называет меня предателем… Но если бы я не рассказал, было быеще хуже…

– Ты все правильно сделал.

Я не знал наверняка, но почему-то представил, как Слава его обнял.

Я провел семь дней в абсолютной изоляции. Несколько раз переписал текст про Шмуля: в одной из версий родители сдали его в детский дом, но это настолько сильно не вязалось с остальным сюжетом, что я полностью стер написанное. Потом написал три главы, в которых Шмуля жестоко и несправедливо избил отец, и раскидал эти моменты семейного насилия по тексту в разных местах. Будто бы стало легче.

Установил на компьютер Sims 4. Создал гей-семью с двумя детьми и сжег всех в доме (по причине пожара, возникшего во время готовки на дешевой плите). Будто бы стало легче.

Целыми днями смотрел телевизор. Когда закончились все подростковые сериалы, я включил трансляцию телеканала «Россия» и начал смотреть мыльную оперу о том, как жена ушла от мужа, потому что муж ей изменял, но на самом деле не изменял, потому что она все не так поняла, но через три серии оказалось, что у него есть вторая жена в Арабских Эмиратах, и тогда, получается, он ей все-таки изменял, но все не так просто… Короче, будто бы стало легче.