Книга Окна во двор, страница 107 – Микита Франко

– Из какой Кореи?

Я растерялся.

– Э‐э-э… Я не знаю, из какой.

– В смысле, это была Джанди?

– Я не знаю.

– Такая, небольшого роста. – Он поднес руку к своему плечу. – Розовые волосы.

– Ага, она, – кивнул я, подозревая, что блондинка останется с разбитым сердцем.

– Вот как, – явно заинтересовавшись,покивал Майло. – Ну спасибо, что сказал.

Я с облегчением выдохнул, надеясь, что получил своеобразный пропуск на вечеринку. Майло, уже собираясь меня обойти, вдруг остановился. Внимательно посмотрел на меня.

– Как твои дела?

– Нормально. – Я удивился вновь появившемуся интересу.

– Как с родителями?

Я так устал носить все в себе, что, не выдержав, поделился: рассказал, как один мой отец не отпускает меня на праздники к другому.

– А ведь у него еще был день рождения, – скорбно закончил я.

– Отстойно, – цыкнул Майло. – У моего старика так было. Он из-за работы не смог приехать на день рождения к деду, его отцу, а тот потом умер через две недели.

Я глянул на Майло исподлобья.

– Спасибо за поддержку.

– Но он от старости умер. Ему исполнилось тогда сто два года. А твоему сколько?

Я поднял глаза к потолку, вспоминая.

– Вроде бы тридцать семь.

– Тогда он вряд ли в ближайшее время умрет, не парься.

– Если честно, мой отец так препятствует поездке, что другому отцу быстрее исполнится сто два года, чем я слетаю в Россию.

Майло неожиданно спросил:

– А как ты их нумеруешь?

– В смысле? – не понял я.

– Кто первый отец, а кто второй?

– Никто, – насупился я. – Они оба первые.

– А как ты их отличаешь?

Я засмеялся.

– А у тебя есть знакомые с одинаковыми именами?

– Я знаю двух Кевинов.

– А как ты их отличаешь?

Майло, задумавшись, тоже посмеялся.

– Да, тупой вопрос, извини.

Резко посерьезнев, он добавил:

– Ты не думай, что если я спросил, как дела, то все окей. Ничего не окей. Я все еще не знаю, как относиться к тому, что ты сказал. Просто мне правда не плевать, как твои дела, – я своих друзей люблю и грущу по ним дольше пяти минут.

– Я сказал тогда полную хрень, Майло. Я был не в себе. Извини.

Он посмотрел на меня долгим, жестким взглядом, но, когда снова заговорил, голос его прозвучал тихо:

– Я не уверен, что ты был не в себе.

С этими словами он сжал мое плечо – так он обычно прощался – и, развернувшись, неспешно двинулся по школьному коридору.

Вечеринка проходила в двухэтажном особняке из белого камня – настоящем арт-объекте английского классицизма, который находился в полном распоряжении сотни пьяных подростков. Раньше я видел такие архитектурные произведения только на картинках, и этот разительный контраст между нашей квартирой и домом блондинки неприятно поражал.

Дом стоял на одной из центральных улиц Ванкувера – к нему вела дорога, усаженная с обеих сторон деревьями. Массивные ворота высотой почти в два этажа ограждали хозяев от чужого любопытства – проходя мимо, даже не получится окинуть окна скучающим взглядом.

Я пришел туда позже всех. Долго колебался, представляя, сколько там будет народу (и как они все будут ходить туда-сюда и, боже упаси, еще и разговаривать), тридцать раз передумывал (и на самом деле передумать окончательно было бы самым правильным решением).

В дом меня запустила та самая белобрысая девчонка. Я немного растерялся, потому что по факту заявился один, но она удовлетворенно кивнула.