Книга Дни нашей жизни, страница 2 – Микита Франко

Я не помню, как мне сказали, что мама умерла. О моей реакции мне рассказали, только когда я стал старше. О смерти сообщил ее брат. Отвлек меня от игрушек, сел передо мной и сказал это.

Тогда по каналу «Никелодеон» вышел новый мультик – «Аватар: Легенда об Аанге», который сразу же стал моим любимым. Мы смотрели его вместе с дядей. И я спросил:

– Она умерла как Аанг?

– Нет, по-настоящему.

Если вы смотрели этот мультфильм, то знаете, что Аанг не умирал, а замерз во льдах на сто лет. Его лишь считали мертвым.

Тогда я спросил:

– Умерла как его семья?

И он сказал:

– Да.

А я сказал:

– Понятно.

Не знаю, пережил ли я тогда настоящее горе утраты. Я ничего не помню и слушаю об этом теперь как историю о ком-то другом. Говорят, я около месяца играл с одной игрушкой и перестал смотреть мультики, особенно «Аватара», но про маму почти не спрашивал.

Жизнь началась другая. Новая. Которую я уже запомнил сам.

Я повис в воздухе. Так про меня говорили другие. Бабушка говорила: «Вопрос касательно Мики висит в воздухе». Я не знал, как это, но атмосфера была напряженной, и я в самом деле ощущал себя подвешенным. Взрослые спрашивали, с кем я хочу остаться: с бабушкой или с дядей. Я не хотел никого обижать и отвечал, что не знаю. В конце концов бабушка поставила точку в этом вопросе. Она сказала, что у нее уже был один инфаркт и она не уверена, что успеет вырастить целого человека, а обрекать меня на потерю второй раз – жестоко.

Так я начал жить с дядей, которого называл просто Слава, и его другом. Хотя друг появился не сразу. Сначала все улеглось: прекратилась суета, со мной перестали разговаривать незнакомые,но очень серьезные люди, прошло состояние подвешенности, и новая жизнь мягко превратилась в привычную. Тогда друг и появился: высокий, аккуратный, даже причесанный, совсем не подходящий для дружбы с моим дядей, признававшим только один вид штанов: которые с дырками на коленях.

– Это Лев – мой друг, – сказал мне Слава. А потом ему: – Это Мики – сын моей сестры. Вам придется ужиться вместе. Выбора у вас нет.

Имя Славиного друга показалось мне глупым. Лев… Если тебя так зовут, то ты просто обречен отпустить бороду и стать писателем.

Но выбора не было, и я пожал руку, которую протянул мне Лев, своей маленькой ладошкой пятилетнего человека.

Так мы стали жить втроем. Но звучит это лучше, чем обстояло на самом деле. Я общался со Славой, Лев общался со Славой, Слава общался с нами двумя, а я и Лев никак не взаимодействовали друг с другом. Я не был против Льва, но не знал, о чем с ним поговорить.

Слава же, будучи графическим дизайнером и вообще творческой личностью, много всего показывал и рассказывал. Например, учил меня рисовать пропорциональное лицо у человека. Я расчерчивал свой корявый овал по академическим правилам рисования, но мой головоног все равно не становился больше похожим на человека. А Слава воодушевленно нахваливал мои рисунки, хотя понятно было, что руки у меня растут из того же места, откуда и у нарисованного мною существа.

Еще у него были старый патефон и куча пластинок с музыкой шестидесятых-восьмидесятых годов. Он включал мне The Beatles, Queen, Led Zeppelin, Дэвида Боуи и свою особую любовь – Монсеррат Кабалье. Мне эта певица совершенно не понравилась, и я сказал: