Онлайн книга «История Льва»
|
Вот так вот, медленными осторожными движениями, Лёва сначала убрал волосы от лба к затылку, потом на затылке и по бокам. Провёл рукой по голове – то, что оставалось от его шевелюры, приятно щекотало ладонь. Где-то в середине процедуры мама пришла на звук и охнула, остановившись на пороге комнаты. - Я уберу потом, - сказал Лёва, имея в виду светлые пряди волос, улетевшие за пределы подстеленной газеты. - Да я не об этом! – мама, махнув на него рукой, снова ушла на кухню. Закончив, Лёва выключил машинку и ещё раз внимательно глянул на себя в зеркало: теперь его лицо выглядело взрослым, вытянувшимся, угловатым. И почему-то более несчастным. Ему не нравилось, какой у него жалобный взгляд, как у привокзальной сиротки с вытянутой ручкой, но ничего не мог поделать: как бы он ни старался, а всё равно получалось, что смотрит горестно и даже просяще. Как и обещал, он убрал за собой волосы, выкинул газеты, очистив насадку, положил машинку на место, будто и не трогал ничего. Мама, наблюдая за ним, скорбно качала головой, словно он сделал что-то ужасное. - Ты так ещё больше на него похож, - печально заметила она. Кажется, её это не радовало. Лёву – тоже, но что поделать, он же не виноват, что ему досталось отцовское лицо. Он вернулся в комнату за битой, ещё раз посмотрел на себя в зеркало (теперь всё выглядело как надо) и вышелв прихожую. Вытащил из кладовки берцы, в которых ходил весной, присел на одно колено и опустил биту на пол рядом с собой. Только тогда, вскользь глянув на рукоять, заметил, что на белой изоленте написано шариковой ручкой «Шева». Обувшись, он закатал джинсы над берцами, схватил биту, и под тревожный взгляд мамы («Может, хоть курточку накинешь?») выскочил в парадную, игнорируя её заботу. Давно он не ходил дорогой до школьного сада и сейчас, в тяжелых берцах, в скиновском прикиде, ему казалось, что он как будто бы вернулся в те весенние дни, когда разгуливал так только ради Шевы. Может быть, он сейчас дойдёт до флигеля, спустится в подвал, откроет дверь и увидит Юру, режущегося в карты вместе с Грифелем? Это ощущение было таким сильным, таким неотделимым от реальности, что Лёве стало нехорошо. Он глубоко вдохнул, давя тяжелую тревогу, и сжал биту крепче. Подвал оказался открыт, и Лёва вошёл туда довольно беспардонно – без предупредительного стука. За то время, что его не было, компания разрослась: шесть человек развалились на старой мебели, и из них всего две знакомые рожи – Грифель и Вальтер. Они оба изобразили радость от его появления, повскакивали на ноги, заулюлюкали: - О, какие люди! И без охраны! - Ты чё, решил вернуться? – это Вальтер спросил. - Закончил слёзы лить по Шеве? – а это Грифель, в своей туповатой манере. Лёва закинул биту на плечо и довольно холодно сообщил: - Я ненадолго. По одному вопросу. Парням не понравился этот жест – с лиц пропали улыбки. Вальтер нехотя спросил: - Чё за вопрос? - Вы знаете Катю? - Чё за Катя? - С которой Шева… таскался. - А-а-а, Катя, - это Грифель затянул. – Сестра Камы. Лёва так удивился, что на секунду растерял часть своей напускной уверенности: - Что? Серьёзно? - Да, сводная, - подтвердил Вальтер. – Не знаю, где она ща. - Ага, она сюда тоже только по любви ходила, - глумливо заметил Грифель, подчеркнув это «тоже». |