Онлайн книга «История Льва»
|
Льву казалось, что тот период их жизни похож на ад даже больше, чем два года медленного угасания Юли, но потом, оглядываясь назад, он понимал: только эти судебные тяжбы и держали Славу наплаву. Он злился, он боролся, он жаждал справедливости – все эти эмоции позволяли не утонуть ему в других, куда более тяжелых и засасывающих. Может быть, и его матери – тоже. В какой-то момент Лев укрепился в мысли, что это был игрушечный суд, где два самых близких человека пытались не впасть в отчаяние от потери третьего. Дело было вообще не в Мики. Но тогда, в моменте, казалось, что дело в нём. Ребёнка таскали в органы опеки для проведения психологических экспертиз. Всё, что Лев знал об этих экспертизах: Мики спрашивали, с кем он хочет жить, а Мики отвечал: «Я не знаю». Однажды Слава столкнулся с матерью в коридоре отдела опеки и спросил, зачем она это затеяла. Та ответила: - Тебе нельзя воспитывать ребёнка. - Почему? - Ты сам знаешь, почему. Разговор получился коротким. В ожидании судаСлава виделся с ребёнком несколько раз: мама лично приводила его утром и забирала вечером. Иногда ночами, зная, что на следующий день он увидит Мики, Слава заводил со Львом странные разговоры: - А что будет, если я его не верну обратно? - Это как? – не понял Лев. - Не знаю. Куплю билеты и улечу с ним куда-нибудь. Где не нужна виза? Скроюсь с ним в другой стране. - Это будет похищение, – не на шутку встревожился Лев. – Не делай глупостей, так ты точно ничего не добьешься. - А по-другому добьюсь? – шептал Слава. – У неё все козыри. Это было не совсем так. Кое-какие козыри у Славы были: прижизненное заявление Юли и большая квартира. Но козыри матери действительно выглядели сильнее: женский пол и близкое родство. Оказалось, что юридически «близкие родственники» – это бабушки, дедушки и родные братья и сестры. Дядей и племянников в списке не было. Слава, услышав об этом от своего адвоката, чуть не задохнулся от обиды: как это возможно, он с первого дня жизни воспитывал Мики! Адвокат разводил руками: - Закон – первичен, интересы ребёнка – вторичны. К тому же, ребёнок о своих интересах изъяснялся очень невнятно: «Я не знаю». Но конечно существовало «но». Адвокат объяснял, что судья может и учесть обстоятельства, всякое бывает – зависит от человека. Только на понимание судьи и приходилось рассчитывать. Слава не верил, а Лев в этом постепенно убеждался, что никакого усыновления ему не дадут в этом государстве с культом пожилых людей и «близкого родства». На суд Слава пришел совсем не как Слава: вытащил сережки из ушей, убрал лак с ногтей, купил классические брюки, а рубашку взял из гардероба Льва – та оказалась чуть велика, но он накинул пиджак, чтобы это скрыть. Пиджак, к слову, шел в комплекте с брюками. Кроме этого, он не брился три дня, чтобы выглядеть старше и солидней. По совету адвоката, в суде вёл себя очень сдержанно и прохладно – специально, чтобы не производить легкомысленного впечатления. Как потом шутил Лев: образ Славы выглядел пародией на него самого. Лев тоже там был: сидел в зале рядом с Кариной, не сводил взгляда со своего Славы, нервничал, когда видел, что Слава нервничает, кусал губы, когда Слава кусал, вздыхал в унисон с ним – в общем, как будто сам стал немножко Славой. На принятие решения судье понадобилось шесть минут. Когда Лев осознал это время– шесть минут – он сразу понял, что сейчас скажет этот дядька в черном балахоне. Он испуганно посмотрел на Славу: как ему всё это пережить? Потеряв Мики, он вспомнит, что потерял Юлю – сейчас-то он как будто забыл об этом, но вспомнит, обязательно вспомнит, и боль свалится на него в десятикратном размере. |