Книга История Льва, страница 270 – Микита Франко

- Ты сам не захотел решать ситуацию мирно, а я предлагала.

Лев насторожился: по словам Славы, мама ни в какую не хотела идти на мировую.

- Что ты предлагала? – с вызовом спросил Слава, бросая окурок в мусорный бак.

- Я просила, чтобы ты вернулся домой. Тогда мы бы оба были с Мики.

Слава всплеснул руками в порыве злого негодования:

- Мама! Я уже взрослый! С какого рожна я должен жить с тобой?!

- Ты ещё ни на что не заработал, чтобы считаться взрослым! – одернула его мама. – Даже твоя квартира – жалкая подачка.

- А твоя квартира – что? – усмехнулся Слава. – Ты купила её, потому что продала дом своей матери.

- Я её хотя бы купила!

- Но дом же тебе достался просто так!

- Хватит!

Лев, не выдержав, вмешался в конфликт, который вот-вот рисковал перерасти в дурацкую перепалку. Подойдя к Славе, он мягко взял его за руку выше локтя, негромко попросил:

- Пойдём домой.

Он ожидал, что Слава опять оттолкнет его, но тот подчинился: позволил увлечь себя засобой. Они оставили его маму одну – на крыльце здания суда. По дороге домой Слава ещё несколько раз вспыхивал, кляня мамины методы воспитания:

- Она постоянно ему говорит: «Мики, мужчины не плачут» или «Мики, мальчики так себя не ведут». Это же кошмар! И при этом она сама не понимает, насколько жалко выглядят эти её педагогические потуги.

- А как мальчики себя не ведут? – растерянно уточнил Лев.

- Ну, типа… Типа не бьют девочек, что-нибудь вроде того.

Он не понял: что не так?

- Так это ж правда…

Слава вспыхнул новой готовностью спорить:

- Ты дурак?! Не в этом дело!

Лев замолчал, в очередной раз почувствовав, как Славин гнев проехался по нему катком. В последнее время только такие дискуссии у них и получались: «Ты дурак?», «Ты ничего не понимаешь», «Ты делаешь неправильно», а как правильно и как надо понимать – он не объяснял. Только злился, делая вид, что Лев оказался ещё глупее, чем выглядел на первый взгляд.

После таких разговоров Слава извинялся – почти всегда, а Льву и прощать не приходилось, потому что не мог он на него, такого уставшего и разбитого – как будто что-то в нём по-настоящему сломалось – всерьёз обижаться. Слава объяснял, что не понимает своего состояния, что он сам себе не рад, но Лев полагал, будто что-то такое и должно происходить с людьми в горе. Единственное, что его тревожило: отсутствие слёз. Прошло больше двух месяцев со дня Юлиной смерти, а Слава так ни разу и не плакал. Более того: он и не говорил о ней – так, чтоб всерьёз, о чувствах. Всё твердил про усыновление, бумажки, сроки, и вроде бы в этих словах так или иначе звучала правда – Юля умерла, а всё равно Льву казалось, что Слава этого не понимает. Просто говорит, как заученный текст.

В тот день Слава большую часть времени проводил на балконе – курил. Лев переживал: не станет ли плохо с непривычки? Если, конечно, Слава не наврал ему насчёт «с сегодняшнего дня».

Сам он разрывался между гостиной и балконом, ходя по пятам за Славой и напоминая, что можно обжаловать решение, и что, в конце концов, не разлучили же их на всю жизнь – можно в любой момент видеться с Мики.

Слава слушал только первую часть предложения, вторую он и вовсе отбрасывал, считая бредовой.

- Смысл обжаловать? – спрашивал он, дымя уже пятой по счету сигаретой. – Новых обстоятельств не прибавится: я по-прежнему будумужчиной, по-прежнему молодым, по-прежнему «одиноким».