Онлайн книга «История Льва»
|
Но Славе он отвечал размыто: - Это зависит от многих факторов. Но я знаю, что Эльза Арнольдовна сделает всё, что возможно. Она лучшая в своём деле. - А если всего, что возможно, окажется недостаточно? – дрогнувшим голосом спросил Слава. Лев больше всего боялся момента, когда Слава начнёт говорить о Юлиной смерти. Потому что он не знал, как об этом с ним говорить. - Мы тоже должны делать всё, что возможно, - растерянно ответил Лев. – Пациенты, которым родственники оказывают поддержку, идут на поправку гораздо быстрее. - Но мы оказываем поддержку. - Да, но если ты не будешь верить в её выздоровление, она это почувствует. Слава, помолчав, спросил: - А ты веришь? - Верю, - ответил Лев, пряча глаза в темноте. – Но для Юли важнее, чтобы верил ты. Он чувствовал себя погано от этого разговора. С одной стороны, он знал, что говорит правду: тем, кто борется с раком, очень важно знать, что рядом есть близкие люди, и эти люди не отчаиваются. С другой стороны, он как будто запретил Славе чувствовать то, что чувствуется, вменив его страхи и сомнения ему же в вину: мол, не будешь верить – Юля умрёт. Он так не сказал, конечно, но… Как будто бы всё равно сказал. Не всегда у Льва хорошо получалось предугадать Славино состояние: чем сильнее тот уставал, тем более эмоционально непредсказуемым становился. Иногда он раздражался из-за ерунды – перепадало даже Мики. Был случай, когда малыш пытался нарисовать «медвезонка» на обоях, а Слава, обычно мягкий и ласковый, вдруг вырвал из маленьких рук фломастер и швырнул его в сторону. Лев вздрогнул, Мики заплакал – короче, испугались оба. Лев попытался пожертвовать обоями, сказать Славе, мол, ничего, ерунда, пускай рисует (не потому, что жалел Мики, а потому, что хотел облегчить состояние Славы), а тот начал бесконечно извиняться –сначала перед Мики, потом перед Львом. Мики, всхлипнув, погладил Славу по волосам (тот сидел перед ним на корточках) и, обняв за шею, сказал: - Ичево, Ава, я тя сё р-р-равно лублу. Лев подумал: «Тоже так буду отвечать». Теперь, когда Слава злился на него без причины, Лев обнимал его и говорил: «Я тебя всё равно люблю». Когда раздражался – «Всё равно люблю». Когда повышал голос – «Всё равно люблю». И Слава сразу смягчался, становился прежним. Но одна вспышка гнева запомнилась Льву особенно ярко: своей внезапностью, иррациональностью и абсолютной беспричинностью. Ещё утром Слава был в благодушном настроении – накануне вечером звонил Артур и сообщил, что у Юли впервые за всё время наметилась положительная динамика: опухоль незначительно уменьшилась с последней химии. Конечно, слово «незначительно» царапнуло всех, но раньше ведь никак не уменьшалась! Вернулись надежды на лучшее, Лев заметил, как у него поменялось даже цветовосприятие: в последние месяцы мир казался испорченным кадром с засвеченной пленки. В такой спокойный и радостный день, Слава отправился вместе с Юлей в больницу на новый курс химии. Перед выходом попросил у Льва любую книгу, чтобы скоротать время, и он, чтобы лишний раз не грузить, дал ему: «Трое в лодке, не считая собаки». Они смеялись и долго целовались на прощание — в общем, ничто не предвещало последующих событий: после обеда Слава вернулся злой, как чёрт, закинул книгу на дальнюю полку, а когда Лев попытался спросить, что случилось, он уже скрылся в ванной, громко хлопнув дверью. |