Книга Невидимые голоса, страница 71 – Саша Карин, Марина Козинаки, Евгения Некрасова, и др.

Мамины руки всегда были сухими и пахли сигаретами. Мне нравилось, как она пахла, особенно когда сбрызгивала лаком волосы. Она не любила со мной играть, весь день где-то пропадала и вместо себя присылала грузную соседку – тетю Олю, которая за мной смотрела. Хотя правильнее сказать, что смотрела она телевизор, а на меня внимание обратила только раз – когда я случайно подожгла занавеску на кухне.

Однажды мама исчезла. Папа всегда либо кричал, либо пропадал надолго и приходил очень поздно. Я помню это тревожное чувство, которое росло внутри меня, не умещалось в маленьком теле – и выходило наружу дрожью в руках и слезами. Я боялась спросить папу о том, куда делась мама, поэтому просто тихо сидела в своей комнате и старалась никуда не выходить. Папа был высоким и злым. Он никогда со мной не разговаривал и не хвалил мои рисунки. Я вообще видела его очень редко и всегда через щелку в двери. Так он казался маленьким и не таким страшным, но, когда мама исчезла, я стала видеть его во всю длину. Он садился рядом со мной на диван и смотрел телевизор. Обычно оттуда громко кричали или дрались. Я рисовала маму, когда в дверь позвонили. Папа нехотя поднялся с дивана и вышел в коридор. Я прислушалась, но ничего не поняла. После этого папа зашел в комнату, отобрал рисунок и положил передо мной новый лист.

– Нарисуй меня.

Затем похлопал меня по плечу и вышел на улицу. Я не успела сказать папе, что не смогу его нарисовать, потому что никогда не рисовала мальчиков. Я очень старалась, но у меня ничего не получалось. Тогда я решила, что попробую нарисовать море и солнце, чтобы ему стало приятно.

Я старательно выводила синим карандашом волны, а черным – птичек над горизонтом. Желтым карандашом я нарисовала солнышко в углу листа, но оно получилось не таким ярким, как мне бы хотелось. Мне казалось, что если мой рисунок не понравится папе, то он сильно расстроится и тоже уйдет, как мама.

Когда я заканчивала закрашивать небо, папа вошел в комнату и поставил рядом со мной мягкую игрушку. Папа долго смотрел на мой рисунок, и я облегченно выдохнула. Если он так пристально смотрит, значит, ему нравится. Он облокотился на стол, слегка пошатываясь и щуря глаза.

Его рука резко опустилась мне на макушку, и мой нос соприкоснулся со столом. Папа ушел на кухню, а я поняла, чтотеперь это закатный пейзаж. Я размазала сквозь слезы капли крови по небу – как заходящее солнышко. Встала и отнесла рисунок папе на кухню.

Он взял его в руки. В углу корявым почерком была выведена надпись: «Папе». Я отошла от стола и, ухватившись за дверной косяк, искоса смотрела на папу. Он прижал рисунок к лицу и заплакал.

Мама вернулась через неделю, и мы отправились в путешествие, которое закончилось, когда мне исполнилось двадцать лет. Мы переехали к бабушке Инне.

Бабушка Инна была не такой, как мама, она не пахла сигаретами и лаком для волос. Она постоянно кричала и била маму. Несмотря на это, мы часто играли и даже ходили гулять на детские площадки.

Когда я пошла в школу, мама снова исчезла. Я просыпалась ночью, плакала, звала маму. Но она не приходила. Никто не приходил. Бабушка Инна не отвечала, куда делась мама, поэтому со временем я перестала спрашивать.

В школе друзей у меня не появилось, поэтому бóльшую часть времени я проводила с бабушкой. Когда мы делали с ней уроки, она постоянно говорила, что во мне сидят бесы. Она рвала мои тетради, а я плакала навзрыд, потому что у меня не получалось красиво писать.