Книга Зоомагический факультет. Болотные хроники, страница 40 – Анна Одувалова

Солнце стояло в зените и золотило макушки деревьев. Где-то в глубине чащи заухал филин. Мы валялись на поляне, наслаждаясь жизнью и последними свободнымиминутами. Никто не верил, что Борк позволит нам расслабляться слишком долго. Трава под спиной была мягкой, каждый стебелёк будто выткан из шёлка, пропитанного ароматом мяты и мёда. Земляника алела повсюду. Будто кровь лесных духов. Луна и Верн валялись в обнимку и кормили друг друга с рук. Попадали не всегда, иногда спелые ароматные ягоды улетали за воротник. Смех парочки звенел колокольчиками, но постепенно растворялся в гуле пчёл, круживших над цветущим клевером.

Я лежала в стороне, подложив под голову свёрнутую жилетку. Ксандр сидел в двух шагах, прислонившись к валуну, покрытому мхом-бархатцем. Мы с ним единственные, кто не воспользовался случаем и не лакомился ароматной ягодой. Я просто не любила. Когда-то в детстве переела и потом мне было плохо, запомнила на всю жизнь и теперь даже близко не подхожу.

– А ты почему не ешь? – спросила я, срывая травинку и крутя её в пальцах. Солнце сквозь листву рисовало на лице Ксандра золотые узоры.

– Аллергия. – Он смущённо поджал губы, будто признавался в преступлении. – Одна ягода – и я стану краснее, чем самая спелая ягода. И… – он имитировал хрип, прижимая руку к горлу, – …в общем, все закончится плохо. Для меня так точно.

Луна, услышав, закатила глаза, бросив ягоду в Верна:

– Несчастные вы люди! Это же такой кайф!

Она фыркнула, а Верн, поймав ягоду в воздухе, криво ухмыльнулся:

– Не слушай. Она просто хочет, чтобы все разделяли её пищевой восторг.

Я закрыла глаза, вдыхая запах нагретой хвои. Но спокойствие длилось недолго. На поляне что-то изменилось. Воздух стал тяжелее, будто пропитанным дремотой. Даже пчёлы замедлили полёт, их жужжание теперь напоминало колыбельную. Луна зевнула во весь рот, едва не выронив ягоду, а Верн прислонился к её плечу, бормоча что-то невнятное.

Профессор Борк, сидевший у корней дуба с блокнотом, вдруг поник, перо выскользнуло из пальцев и упало в траву, оставив кляксу, похожую на паука. Фенрик, до этого копошившийся у муравьиной тропы, растянулся на спине, уставившись в небо мутными, слипающимися глазами.

– Эй… – я приподнялась на локте, но голос звучал глухо, будто через вату. Ксандр тоже заметил неладное и встрепенулся.

– Они что все засыпают! – потрясенно пробормотал парень. – Эй, Верн, дружище!

Ксандр толкнул своего друга в плечо, но Верн лишь громчепричмокнул и продолжил спать.

– Луна! – позвала я, но подруга отмахнулась и перевернулась на другой бок. – Что с ними?

– Представления не имею… – пробормотал Ксандр. – И почему с нами все нормально?

– Ягоды? – предположила я. – Они ели ягоды. И что теперь делать?

– Если бы я знал… – ответил парень и насторожился, потому что на краю поляны раздался какой-то странный звук, то ли шипение, то ли тихий дребезжащий стрекот. Похоже, к нам кто-то пожаловал.

Мы с Ксандром еще раз испуганно посмотрели по сторонам. Тишина, воцарившаяся вокруг, оглушала. Воздух на поляне застыл, пропитанный густым ароматом земляники, который теперь казался приторным, почти удушающим. Луна лежала на боку, её рука бессильно свесилась с плеча Верна, на которого она опиралась. А сам парень, обычно такой шумный, дышал ровно и глухо, словно кукла, которой сейчас никто не управлял. Профессор Борк сидел, прислонившись к дереву, его рот был приоткрыт, а в руке зажат амулет-ракушка, тускло мерцающий, будто пойманная в ловушку молния.