Книга Самая старая дева графства Коул, страница 21 – Марьяна Брай

Тёмные коридоры, узкая и, слава Всевышнему, не крутая лестница, мрачная и совсем не уютная гостиная – всё утопало в каком-то депрессивном сумраке.

— Леди, ужин будет через пару часов. Леди к этому времени обычно возвращается, - сообщила Оливия, выскочившая откуда-то так неожиданно, что я чуть было не подпрыгнула.

— Я бы хотела поужинать сейчас, - настойчиво глядя прямо в её лицо, ответила я. Она в это время рассматривала мою талию. – Ты меня слышишь? – еще более грозно добавила я и заметила, что её до этого слишком уж безэмоциональная физиономия выразила легкий испуг.

— Не положено, леди, - сквозь зубы сказала Оливия и хотела было уйти.

— Стоять! – крикнула я, и та замерла. – Мне показалось, или ты считаешь себя хозяйкой в этом доме, Оливия? – эта роль мне давалась плохо. Я не была в жизни грубым человеком: даже с теми, кто дерзил, старалась быть доброй. Но это не значило, что мне была неведома месть.

О! Это сладкоечувство отмщения! Но и ею я пользовалась исключительно в случае крайней нужды, когда оппонент оказывался дрянью высочайшего разряда.

— Ужин будет, только когда леди вернётся, - продолжала Оливия, но в голосе больше не было приказного тона.

— Тогда подай чай и… что-то с чаем. Если в саду есть беседка или веранда, я с удовольствием выпью чай там, - жалея, что послушалась эту стерву и напялила корсет, спросила я.

— Есть, но там не принято пить чай.

— Я не спрашивала тебя о том, что здесь принято, а что нет. Если есть в саду стул, на нем можно сидеть. Правильно? – мне начал нравиться диалог, в котором я вела. - А если есть столик, значит, на него что-то можно поставить!

— Верно, но чай… - начала было Оливия.

— Быстро: чай на улицу! – перебила я ее почти криком. И она вышла из гостиной. Я махнула Лизи ладонью, приглашая пойти за мной, и вышла на воздух. Сразу стало легче дышать, а взгляд, объявший безграничные просторы после тесной и смурной гостиной, выхватывал то один прекрасный пейзаж, то другой.

Мы обошли дом по каменной дорожке, и я отметила, что между камнями проросла трава, кое-где доходя уже до щиколоток. В прежнем доме такого упущения я не встретила во всем саду.

Дом опоясывала дорожка, по которой, скорее всего, разворачивались кареты. На заднем дворе, чуть заросший травой, хозяйничал сад. Здесь же, на выложенной камнем площадке, стояла пара кованых столиков, а вокруг них – три пары таких же стульев. Мы прошли сад насквозь, прямо по газону и вышли к конюшне, возле которой стояла, как ни странно, светлая, такая же блестящая, как я видела в окно, карета. Чёрной не было. Мужчины чистили лошадей, пасущихся за высокой перегородкой, женщины суетились возле соседнего строения. Оттуда доносилось блеяние коз.

— Леди, чай я подала в сад, - голос Оливии заставил замереть. Я обернулась и молча кивнула, мол, поняла.

— Что мы здесь делать будем? – грустно спросила Лизи, пока мы медленно шли по саду обратно.

— Видимо, то же, что делали дома: я ничего, а ты будешь выносить горшок, - хмыкнув, ответила я, и Лизи вздохнула.

— Что ещё нам будет за то, что ослушались Оливию? Она ведь расскажет обо всём леди…

— Хватит ныть, Лизи. Давай продолжим с тобой нашу беседу, - я прикинула, сколько от столиков до ближайшего окна в доме, и решила, чтоесли сесть к дому спиной и говорить тихо, никто нас не подслушает. В случае особой важности беседы можно гулять по саду.