Книга Самая старая дева графства Коул, страница 18 – Марьяна Брай

«Женщины здесь тоже работают или эти забрели по делам? Может, принесли обед мужьям или просто шли мимо района? Ведь Лизи сказала, что миновать эту улицу невозможно.», - обдумывала я, вовсе не переживая о встрече с тёткой.

Минут через двадцать, когда фабрики и склады закончились, дорога стала шире и как будто веселее. Только когда я увидела деревья и больше людей разного пола, поняла, что мы въехали в жилой квартал. Двух- и трехэтажные такие же кирпичные дома, между которыми натянуты верёвки с сохнущим бельём, бегающие дети, женщины, продающие что-то с лотков, собаки.

— Долго ещё? – специально громко, чтобы услышал возница, спросила я.

— Через десять минут будем на месте, леди, - спокойно и без эмоций ответил мужчина снаружи.

— Ужасно, правда? – Лизи с трудом сдерживала слёзы, смотря на улицу.

— Что ужасного? – я внимательно посмотрела на людей, но не нашла то, что назвала бы ужасным.

— Жить здесь ужасно, леди. Всё это ужасно: нищета, этот запах, эти страшные дома и улицы, эти люди, - она вела себя как кисейная барышня, и я поняла, что мне сейчас должно было быть ещё хуже. Но я, казалось, просто выехала в путешествие по местам, где никогда не была. И ничто не испортило бы мне настроения!

Миновав этот район, карета выехала в поле, потом в жидкий лесок, где пение птиц и запахи густой, напоенной влагой зелени снова вернули меня в хорошее настроение.

Дом моей тётки я увидела издали. Карета объезжала озерцо, и прямо перед окном предстала двухэтажная усадьба. Из-за высоченного забора виден был только второй этаж и черепичная крыша. После дома, из которого мне пришлось уехать, этот казался чопорным и слишком похожим на дома, которые я видела в фильмах.

Мне, почему-то сразу вспомнился роман «Гордость и предубеждение». Кареты, усадьбы, напыщенные барышни, вроде моей снохи, ограниченные и смиренные, живущие чужой жизнью слуги.

Дорогой читатель, мне тогда казалось, что моя роль в подобных романах незавидна. Как правило, ни одна героиня со штампом «старая дева» никогда не оказывается в конце счастливой. Да что там… если на неё и обращают внимание, то в виде благодарности за помощь главной героине ей «посчастливится» выйти замуж за лысого, но обязательно доброго, хоть и бедного эсквайра.

Да, в тот момент я представляла себя героиней викторианского романа. Не главной. И, въезжая в ворота своего нового дома, могла только представлять, что меня ждёт. Но, как оказалось, представление моё довольно ограничено. В отличие от видения тётушки.

— Добро пожаловать в Бертон Холл, леди Стефания, - у порога с ничего не выражающим лицом меня встретила женщина лет тридцати. Гладко причёсанная, в чепце, темном платье и белоснежном переднике. Руки она держала перед собой, сцепив пальцы.

— Спасибо, - я посмотрела за ее спину.

— Леди Бертон уехала по делам и велела показать вам комнату, а после накормить обедом, - всё так же бесцветно ответила на мой молчаливый вопрос прислуга. – Я Оливия, - она, наконец, расцепила руки, чуть поклонилась и прошла в дом.

Лизи шла за мной, неся мой несессер, и мне казалось, она с трудом держится, чтобы не завыть.

А взвыть было отчего. Дом внутри был тёмным, недружелюбным, как служанка. Сразу на входе пахнуло тем самым ароматом из кареты. В большой гостиной с занавешенными портьерами мерно тикали часы. Тёмно-синие стены, скорее всего, были затянуты тканью, но в полумраке это было не очень понятно. В отличие от дома Вердэ, похожего на счастливую виллу в Испании или Италии, этот дом переносил гостяв старую чопорную Англию.