Книга Самая старая дева графства Коул, страница 109 – Марьяна Брай

Лео вошёл в дом, как только распряг лошадь. Не стал даже разгружать мешки с покупками. Мы уселись в тёмной кухне.

— Марти? Ты узнала у неё: что она им сказала? – шёпотом спросила я, косясь на занавешенные окна. Мы не стали зажигать даже лампу.

— Они спросили, не видели ли мы леди, которую зовут Стэфания. Дочка сказала, что у нас есть Стэлла, но ее спутник называет ее Стэф. И что сейчас вы уехали в Керинствон, чтобы продавать украшения. Они были слишком добры с ней, даже дали угощения… - Нора рыдала навзрыд. – Я побила её, Стэлла. Очень сильно. Хлестала вицей и по ногам, и по спине за длинный язык. Что теперь делать?

— Перестань, где девочка? – спросила я женщину, которая сейчас понимала, что недосмотрела и по её вине уменя будут проблемы.

— Она спит. Прошу, прости нас. Я сделаю всё, что ты скажешь. Я могу уйти, и вы больше никогда не увидите нас.

— Не надо сейчас плакать, Нора. Она ребёнок. С неё спроса нет. Нужно выспаться и что-то решать, - ответила я, вспомнив, что золотые остались под кустом с ягодами, напоминающими шиповник. Пусть пока полежат там. Если придётся бежать, недалеко будет забрать.

— Я останусь на улице. Перед твоим окном, – прошептал мне Лео. – Если услышу карету, стукну. Ты выберешься через окно, и мы побежим к ручью, - он выпил полную кружку воды, прихватил одеяло и собрался выходить.

— А мы что скажем? Телега-то дома! Они поймут, что вы вернулись!

— Скажешь, что уехали верхом, когда узнали, что нас ищут. Просто… сели верхом на вторую лошадь и погнали в сторону Берлистона. Пусть думают, что мы поехали обратно. Детей ни на шаг от себя не отпускать, Нора. Дверь запри. А ты, Стэф, не раздевайся. Спи так.

Пару дней мне пришлось спать в одежде, не выходя из дома, и вздрагивать от каждого шороха.

С Марти я не разговаривала даже не из-за обиды, а потому, что боялась сорваться и устроить ей такую взбучку, что мало не покажется!

Девочку я знала уже хорошо и присутствующую в ней хитрость тоже отметила. Когда мы приехали на эту ферму, я не раз и даже не два говорила с Норой и Марти. Говорила о том, что никому нельзя знать, что мы здесь. И о том, что нельзя разговаривать с чужими вообще!

Виновница тоже старалась держаться от меня подальше, вероятно, понимая, что неправа.

Карета подъехала к дому на четвертый день. Благо мы с Лео были дома. Он только и успел прошептать Норе:

— Скажи, что мы вернулись, но сегодня за нами приехала телега, и мы уехали с ними. Если вы проговоритесь на этот раз, я не прощу тебя, Нора!

А потом мы вдвоём огородами ушли к реке. Вдоль заросшего кустами берега пробрались к месту, где я спрятала деньги, и решили углубиться в лес. Не зная, есть ли кроме господ в карете еще кто-то, или может в добавок к ним есть всадники, задержавшиеся позади, рисковать мы не хотели.

— Ферма перестала быть безопасной, Лео, -- тяжело вздохнув, прошептала я, когда мы, наконец, остановились на опушке леса по другую от него сторону. Здесь не было ни дорог, ни троп.

— Мы можем уйти дальше. Монет у нас достаточно, чтобы начать снова, – видимо, пытаясь успокоить меня, ответил Лео.

— Теперь опасно оставлять Марти на расстоянии. Нора, может, и не посмеет, а вот девчонка… она знает о камешках, знает, что именно из них я делаю украшения. Да и сами камешки… предстоит тогда снова искать место, где их в достатке, – я решила озвучить свои страхи о Марти.