Книга Цветок вампира – аконит, страница 151 – Лили Мокашь

Каждая клетка моего тела выла бы от боли, если бы только имела рот. Все внутри распадалось на части, точно невидимый враг расщеплял меня изнутри. Вены жгло так, будто по ним разливалась кислота вместо крови. Никогда бы не подумала, что можно одновременно чувствовать столько боли, различая каждый из оттенков, упрямо отказывающихся сливаться в единую симфонию смерти. В кино обращение всегда показывают как нечто быстрое, почти неуловимое. Я же могла только мечтать об этом. Думать было невозможно. Все мое сознание цеплялось за отчаянную надежду, что еще немного и пытка кончится, но даже время было против меня, оскорбляясь разрушением единой природы вещей. Перед глазами расплывались разноцветные пятна, не позволяя сфокусироваться на чем-то одном. В какой-то момент мне показалось, что сознание возвращается и я вновь вижу знакомый лес. Среди всего этого беспорядка проясняется чей-то силуэт. Мгновение, и надо мной нависает лицо Галины со все той же безумной улыбкой. Она рассматривает меня, сладко наслаждаясь каждой секундой агонии, и вот вампирша тянет ко мне руку, но нечто проносится прямо над головой, сбивает Галину с ног. Последнее, что я чувствую перед тем, как мир гаснет во тьме, – это запах мокрой шерсти и мускуса.

Открыв глаза, я увидела яркий белый свет. Передо мной предстала незнакомая комната с бледными салатовыми стенами. Ближайшую стену закрывали длинные вертикальные жалюзи. Должно быть, там было окно. Я лежала на жесткой кровати с металлическими бортами по краям. Между кроватью и окном высилась стойка с аппаратурой. На самом верхнем дисплее рваной неоновой линией отображался пульс. Вспомнив рассказ Галины, я сжалась от страха, но быстро успокоилась, заметив у изножья кровати спящего в кресле отца. Он склонился вперед, положив руки на край кровати, используя их вместо подушки. Я потянулась, чтобы осторожно его разбудить, но движение сковала прозрачная трубка. Только сейчас я почувствовала, что какая-то штука давит на лицо, и захотела было смахнуть ее свободной рукой, но сбоку послышалось твердое:

– Ася, нет. – Холодные пальцы поймали мою ладонь.

– Станислав? – Мне удалось слегка повернуть голову, чтобы рассмотреть лицо одноклассника. – Как ты…

Начала я, но Стас приложил палец к губам, призывая меня говорить потише, чтобы не разбудить Костю. Кого я никак не могла представить в больничной палате, так это именно Смирнова. Щеки тотчас обдало жаром от осознания, как, должно быть, сейчас я плохо выглядела. Это знание казалось мне само собой разумеющимся, несмотря на то что в комнате не было зеркал.

– Тише. – Станислав ободряюще похлопал меня по руке. – Ни к чему будить Константина.

– Как я здесь оказалась?

Стас откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на мое лицо.

– А ты не догадываешься?

– Нет, – быстро соврала я, хотя прекрасно помнила, чем все закончилось в лесу.

– Мы с Константином опоздали. Каримов всех нас провел.

Заявление было странным, ведь, насколько могла судить, я осталась жива. Этот неоспоримый факт легко подтверждала рваная линия пульса на дисплее аппарата со страшным названием, которое я никогда не могла запомнить, сколько бы ни пыталась.

– В каком смысле «провел»? Я живу, дышу. Да и сердце бьется.

– Бьется, да, – задумчиво произнес он и отвел взгляд. – Возможно, стоит все же разбудить твоего отца. Не мне сообщать такие новости.