Книга Цветок вампира – аконит, страница 147 – Лили Мокашь

– Вы не можете об этом судить, не зная наверняка, что думает сам доктор Смирнов.

Галина недовольно поджала губы, смотря на меня не то с презрением, не то с разочарованием.

– Ты сама не захотела слушать полную историю, так что теперь, будь так добра, не перебивай. Я знаю мотивы доктора, и, поверь, они довольно эгоистичные. Коротко отвечая на главный вопрос, как замешана здесь твоя семья, проще один раз показать, чем рассказать.

Она опустила руку под блузку и выудила из-за пояса свернутый вчетверо бумажный лист, после чего дала знак сыну. Никита послушно подошел к матери, забрал документ и принес мне, точно подчеркивая нейтральность его положения между двумя враждующими сторонами. Это показалось мне довольно смешным, и я усмехнулась: не мог же он правда считать, что у наших отношений могло быть будущее после предательства? Продолжать любить того, кто теперь не потенциально мог навредить моей семье, а предпринимал к этому активное действие? Плохо же он меня знал.

Развернув лист, я увидела печатное свидетельство об усыновлении Никиты и не поняла, на что обратить внимание. В конце концов, что я могла об этом знать? Никогда в жизни не видела подобных документов и вряд ли бы догадалась, чему он посвящен, если бы не крупное и весьма конкретное заглавие. Пробежавшись по тексту, я в недоумении посмотрела на Галину и развела руками, как бы говоря: «И что?»

– Подпись, Ася, – мягким тоном уточнила она.

Я опустила взгляд к последней строке: чуть правее от круглой печати местного отдела ЗАГСа красовалась витиеватая подпись, которую я видела много раз за свою жизнь. Подпись принадлежала не кому иному, как моему отцу.

– И что это значит? Мой отец не работает в ЗАГСе. Как он вообще мог подписать нечто подобное? Не понимаю.

– В маленьких городках вроде нашего, как выяснилось, один человек может быть причастен к нескольким регулирующим органам, если того потребует нехватка кадров. И твой папаша оказался в тот год руководителем городского ЗАГСа. Ненадолго, но этого хватило с головой, чтобы помочь уладить дела старому другу в виде доктора Смирнова. Его же подпись значилась на моем свидетельстве о смерти.

Внутри моего сознания уже начала вырисовываться полная картина, которую нечто внутри меня спешило поскорее разрушить,отрицая очевидное: Костя помогал доктору Смирнову быстро решать дела с неудачными экспериментами, превращая нужных людей в мертвых документально.

– Подобных свидетельств отыскалось много, – начал Ник за Галину, видя мое смятение. Голос его при этом был мягким и понимающим. – Таким образом, люди числились вовсе не пропавшими, а значит, не учитывались в полицейских делах. Смирнов-старший выбирал жертв, у которых не было родственников, разве только дальние, не сильно интересующиеся. Похороны проводили скорее для галочки, приплачивая за заколоченный гроб и отсутствующее тело, по-тихому, используя связи, которых у твоего отца в избытке. Оформляли все через социальную помощь, и ни один дальний родственник не поднимал шума, счастливо прибирая к рукам внезапно свалившееся на голову наследство. Только со мной они дали маху. Видимо, рука не поднялась на случайно выжившего младенца, которого поскорее убрали с глаз долой, пообещав старому приятелю, который так давно пытался с женой завести ребенка.