Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 260 – Элина Птицына

Мей вышла из кабинета Михаила, холодно оглядела нарядную толпу, и мельком скользнув взглядом по подносу в руках князя, кивнула Руб-Мосаньскому:

— Проходите, Его Величество ожидают вас, князь.

* * *

Стив повел головой. Жесткий воротничок парадного мундира сдавливал шею. Признаться, обычно Юнг обходился без мундира, но императорский паркет не любит будничных одежд. Теперь мундир стеснял его движения и бесил, но не оттогоон чувствовал себя ужасно.

Смутное чувство колобродило у него в душе. Союз с Михаилом — спасибо Гангу, восстановление их службы, почти уже свершившееся, — все это было… Все это было слишком гладко и хорошо. Вот оно что! Стивен разучился принимать хорошие новости с радостью и везде ждал подвоха.

Не мигая, смотрел он на двери, затворившиеся за князем, и в любой момент готов был выхватить оружие из потайного кармана. Он и хотел, и боялся такого исхода. Однозначно, что в этом случае Михаил явил бы им свое истинное лицо, но одновременно очевидны и три неприятные вещи: они опять проиграли, они потеряли князя, в стране снова военное положение, потому что Михаил в таком случае просто обязан его объявить.

Когда Ганг сказал, что Михаил готов к встрече с Руб-Мосаньским, Стив вскинулся:

— Ты с ума сошел?

Князь хмыкнул.

Ганг посмотрел жестко:

— Так тебе нужен союзник или нравиться сидеть в подполье?

В этот момент Стив почти возненавидел приятеля по детским играм. Хорошо ему было «загорать» на Островах, когда они тут кровавыми слезами умывались, вытягивая жилы из себя и других.

— Вы для врагов свой пыл приберегите, — посоветовал князь. — И да, вы оба правы. Я ценю твои опасения, Стиви. Однако, мы говорили с тобой, что Михаилу, как показало время, не нравится роль марионетки, которую ему отвели имберийские умы. Они его не правильно оценили, как ни странно. Значит, мы рискнем поиграть с ним почти открыто. Его недовольство — наш шанс. Я согласен с тобой, барон. Из подполья надо вылазить. Однако, будь любезнее, поверь, нам не нравится мышами бегать по собственному дому.

— Это и мой дом, — буркнул Ганг. — И накладная борода мне надоела еще в Межреченске. Я все понимаю. Никого обидеть не хотел.

— Борода, а! Лучше не вспоминай! Как зудит-то под ней, собакой?! — весело закивал князь.

Они посмеялись все вместе. А Стив тогда подумал, что Ганг как-то неестественно выглядит. Вот и князь взглядывает на него выжидательно, с прищуром. Чего он, Стив, не знает?

И еще не давала покоя эта постоянная веселость патрона. С появлением барона Стойгнев Данилович как будто веселящего газа нюхнул, но куда и почему пропала его знаменитая мрачность? Мнилось Стиву что-то напускное в хохоточках князя, словно он прятал под ними свои истинные чувства и мысли.

Юнг сноваповел головой — воротничок давил. Надо приобрести новый. Этот, помнится, матушка заказывала, когда юный Стив вышел на службу… Да, надо-надо новый, а этот пусть лежит как память о том времени, когда у них все еще было… было нормально.

— Я становлюсь сентиментальным, — сказал он себе. — Это не хорошо. Это может помешать в работе.

Стив окинул взглядом пеструю толпу: на него все еще смотрели, впрочем, только те, кто невесть каким чудом пережив Смуту, ринулись к трону Михаила едва он с победным кличем вошел в столицу. Выжившие из числа старых царедворцев умели прятаться куда лучше. Но их было мало. А новых — много.