Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 227 – Элина Птицына

Да не может быть, с веселым изумлением думал Стивен, разглядывая Рябого.

— Ну, получается, они место знают?

— Получается, — обвис лицом Рябой. — Только мало знать место, надо уметь отворять.

— Не зря про тебя говорят, что ты слова знаешь?

— Не зря, — уныло подтвердил копарь.

— А Череп не знал, получается?

— А он не понятный, со всеми ходит. Везде ходит, где деньгами пахнет… А таланта у него нет, да.

— Уже отходил. Что ж вы перед делом такую пьянку затеяли? Одно дело выпить перед постом, другое — поубивали друг друга

— Это не я! — с прежним пылом заверещал Рябой. — Череп сам на улицу поперся. За бабой! Может, они ее не поделили?

— За какой еще бабой?

— Ну, там была парочка. В портовых плащах, капюшонами закрылись. Но точно баба!

— В портовом плаще не каждая мать своего сына узнает, — хохотнул Юнг. — С чего вы вообще взяли, что там баба? Может старый жирный мужик?

— Так, того… Мелкий знал, что баба. Сказал.

Через час Мелкого выдернули из постели. Уж очень князя его знания заинтересовали.

* * *

Мелкий огляделся с каким-то внутренним сожалением: кабинетикмаленький, тесный и — он принюхался — пыльный. Нет, это не кабинет князя понял он. А жаль, любопытно было бы взглянуть. На красивые вещи он мог смотреть бесконечно. А в княжьем кабинете, чай, не лавки простые стоят.

Князь, затолкав свое огромное тело в щель между стеной и столом, с прищуром уставился на Мелкого. Настроение у Его Сиятельства было хорошим, но вот чем это обернется? Знать бы.

— Напомни мне звать-то тебя как? — с усмешечкой спросил Стойгнев.

Мелкий шевельнулся на высоком стуле и сказал неохотно:

— Ну, Мал.

Спасибо тебе, маменька. И тебе папенька. И вам поклон, бабка с дедкой.

— А по отчеству?

— Малович, — ответил Мелкий и внимательно уставился на князя. Нет, не засмеялся, и, кажется, даже не собирался смеяться.

— Знаешь меня, Мал Малович?

Мелкий осторожно кивнул, не решаясь открыть рта, что-то подсказывала ему, что лестью князя не задобрить, а разозлить можно легко. И вот как себя вести?

Молчи, сказал он мысленно.

— А в подвале ты, значит, пятнадцать лет служишь?

Мелкий снова кивнул.

— А секретами давно торгуешь?

— Что? Нет! Я и секретов не знаю!

— Пятнадцать лет большой срок, можно и обстряпать так, что все знать будешь.

— Чтоб без головы остаться? — мрачно поинтересовался Мал.

— Ценишь, стало быть, голову свою?

— Так запасной не выдали. Вы же свою тоже бережете, наверное?

— А ты борзый, братец, — ровно заметил князь.

Мелкий помолчал, насупившись, а потом заговорил:

— Меня же серьезно не воспринимают. Все знают, что я — Мелкий, да на разводке тока. Кто меня в серьезные дела возьмет? Все ржут, и все на этом.

— А ты не любишь, когда над тобой ржут?

— А вы любите, что ли? — огрызнулся Мал и смирно подтвердил, посмотрев в лицо князя,

— Нет, не люблю.

— Ты же понимаешь, что ржут не от великого ума? — поинтересовался Стойгнев. — Убогие они, вот и ржут.

— Может и понимаю, что убогие, да мозгом скорбные. Да только мне от того не легче, — согласился Мал.

— Значит, серьезных дел хочешь?

— Хотеть я могу, что угодно. Кто же даст?

— А Черепа натравить на гостей — это серьезное дело?

Так он и знал, что отсюда ветры дуют! Ну, Череп, ну, подожди, поганец!

— Я никого на гостей не натравлял!

— А говорят на тебя.

— На слабо он меня взял, на смех поднял, мол, выгнали тебя,мол, не берут на серьезные дела-то? Я и ляпнул сдуру…, — Мелкий нахмурился, замолчав, и нехотя продолжил, — Досада меня взяла. Я и ляпнул, что нет там серьезных дел. Баба-безбилетница на три мужика, какие там дела?