Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 225 – Элина Птицына

Впрочем, зря он, что ли, артефакты свои подсунул — уже знает, что переговоры прошли… Как надо они прошли.

Это каламбур какой-то получается: во главе заговора против Императора Михаила встает сам Император Михаил.

Встает, да. Против Имберии — за Империю.

Император — против Королевы.

Сын — против Матери.

Или это все-таки хитрый ход псовой королевы? Даже, если так, то ничего — побалансируем. Посмотрим еще кто кого… Стойгнев усмехнулся и сжал кулаки, до боли, до врезавшихся ногтей, до натянувшейся кожи.

И тут же выругался в голос — за императором из кабака бежали сразу четверо: явно не доброй ночи путникам пожелать!

Говорил же, что надо страховать! Берти упрямо возражал: у Мей — просто звериная интуиция, не надо обострять раньше времени.

Но все обошлось.

Бой закончился, едва начавшись. Хотя какой это бой? Избиение младенцев превосходящими силами…

Однако, Маргарита Сергеевна — опасная женщина!

Убегали эти двое на редкость слаженно и быстро, словно опыт имели немалый. А может быть и имели. Князь усмехнулся и впервые с симпатией посмотрел вслед этой парочке и тут же нахмурился: не любил он, когда кто-то норовил испортить его планы.

Совпадение? Досадная помеха? А если нет?

— Ступай, — сказал он Стиву, не оборачиваясь. — Как раз дельце это словно специально по новой твоей должности, а я чуть позже буду мимо проезжать.

Стив щелкнул каблуками, а потом за ним закрылась дверь.

* * *

Дело выглядело как случайность, от которой никогда поздние путники не застрахованы. Шпана столкнулась, да подралась. В этом смысле, двое удравших молодчиков, были, как нельзя на руку. Будет, чем уличных занять, так как еще двое вроде следов не оставили. Оставили, конечно, но Стив подчистит.

Он, хоть и не по уровню, но забрал дельце себе. В этом была логика: он сразу на месте оказался, потому как обходил улицы со своими молодчиками, знакомился, так сказать, с ночной жизнью непосредственно, в самом прикладном смысле — о чем и гаркнул князю Руб-Мосаньскому, который мимо проезжал да остановился спросить, что происходит?

— Первым, прибежал, получается? — уточнил Стойгнев Данилович, высовываясь из окна мотора и с прищуром разглядывая труп лысого хлына*, которого как раз осветил фонарь одного из уличных.

— Никак нет! Караулы вовремя поспели, приняли меры, — бодро отрапортовал Стив. — Двое утекли, ловят.

На самом деле никто их не ловил. Гвардейцы, убедившись, что не их то дело, сразу вернулись в свою караулку, а уличные все были в наличии — и больше бычились на ребят Стива, чем что-то делали.

Князь головой качнул — одобрил, значит — уличных похвалил, велел за шпаной строже следить, да каждого серебряным рублем порадовал — за нелегкую службу, стало быть.

Князь уехал, а служивые взбодрились невероятно — вот что доброе слово, вовремя от начальства полученное, делает!

Уличные уже не хмурились в сторону Стива, а радостно рассказали кто есть кто.

Лысый — Череп, криминальный тип, однако скользкий, поймать его не удавалось, хотя косвенных всегда было изрядно. Ну да, всё, свилась веревочка, отбегался плут.

А вот второй — живёхонек, и от его одного разит как из цельного кружала**, Гаврила то Рябой, копарь.

— Тот самый? — удивился Стив.

— Тот, — заулыбался седоусый уличный. — Пропащая душа, спился. А знаменитый копарь был. Но на серьёзные дела его уже давно не зовут.