Книга Осколки на снегу. Игра на выживание, страница 211 – Элина Птицына

Ни садов, ни птиц, ни механической музыки.

Тут уже не подавали ни суп из телячьей головки, ни трюфеля, ни по-особому жареных куропаток или тетеревов, ни паровых лещей в молоке, ни матлота** из осетра.

Да и официанты отличались. В этих залах они ни фраков, ни кипенно-белых перчаток не носили.

Так и публика тут деньгам счет ведала и такого этого всякого не просила. Здесь точно знали, что за обед из трех блюд до четырех часов дня с них рубль двадцать пять возьмут, а вечером — уже все два пятьдесят.Но ведь не тридцать, как в т о м «Мелетине», а кухня-то у них одна!

Да, и середнячкам надо чем-то утешаться.

А третий вход трактирного дома смутил бы господ, что любили с парадного крыльца заезжать, и даже ужаснул бы, но он был от них далеко, в самой мало освещённой части огромного здания и смотрел на Кружную площадь. Здесь, в подвале столовались извозчики, рабочие, ремесленники, студенты, — словом, все те, кого объединяет небольшой достаток. И цены тут были весьма доступны, и чистота — условна, и кухню подавали исключительно местную, без изысков: кастрюля супа на стол, да сковорода скоблянки**** — сколько вас за сюда влезло? — сами и поделите, тарелки и ложки с краю стоят.

Подвал не закрывался, кажется, никогда, и ночами привлекал публику, которую никто не назвал бы приличной.

Тут всегда накурено, шумно, дымно, и всем плевать, зачем пришел сюда другой: напиться, забыться или столковаться о чем. И низок***, где торговали спиртным в разлив, и кабинеты, куда не проникал шум общего зала, здесь имелись. За отдельную плату в кабинеты эти даже новомодный салат оливье подавали: ведь даже простому человеку хочется удивить свою спутницу, ежели ему с дамой уединяться вздумается.

* * *

Дверь в подвал поддалась не сразу и открылась тяжело, и с таким утробным скрипом, что Михаил невольно поморщился: звук резал уши.

В нос ударил затхлый аромат, а посетители за ближайшими крепкими, но грубо сколоченными столами, равнодушно мазанули взглядами по их с Мэй плащам. Дверь за спиной захлопнулась со страшным грохотом и навстречу им, из низкой боковой дверцы, выскользнул невысокий мальчишка, подросток по виду, замотанный в широкое полотенце, наподобие передника, словно в кокон. Впрочем, он не мешал ему двигаться ловко и быстро.

Михаил сунул ему в руку серебряный. Парнишка понимающе кивнул головой и приглашающе махнул рукой.

Они быстро прошагали мимо прилавков низка с водкой, перцовкой, настойками на зверобое и других травах, закусками в тазах (и Михаилу ударил в нос запах квашеной капусты, грибов, да огурцов), и, наконец, свернули, проходя меж столов в глубину зала, где пряталась еще одна неприметная дверь, которая и вела в коридор с кабинетами.

— Нас друганы ждут, — уронил Михаил небрежно. Больше всего он боялся споткнуться на непривычном ему слове «друганы»,а Мэй, которая легко болтала на языке северян, он заранее запретил открывать рот при посторонних. Парнишка вопросительно вскинул бровь и только сейчас Михаил с удивлением увидел, что на самом деле перед ним стоит очень немолодой человек маленького роста.

Он сунул ему в руку второй серебряный и карточку с номером. Служащий вновь взмахнул рукой, и они пошли за ним по бесконечному, тускло освещенному коридору в глубину трактирных недр.

_______