Книга Яромира. Украденная княжна, страница 153 – Виктория Богачева

Харальд смотрел на Ярлфрид, забывшуюся тревожным, некрепким сном.

Умаялась…

И он, дурень, хорош!

Когда прикидывал, сколько дней им потребуется, чтобы добраться до людей, совсем позабыл, что идти он будет не со здоровыми, крепкими хирдманами, а с девкой! Которая, к тому же, была упряма невероятно, и ни словечком не обмолвилась, что устала, что тяжело ей поспевать за широким шагом конунга, что натерла ноги, что прихрамывала, что ушибла на камнях лодыжку…

И он, который позабыл уже, как с девками порой бывает… тяжко… сам у нее ничего не спрашивал.

В ушах явственно звучал насмешливый голос кормщика Олафа: дурень, ой, дурень!

Нынче же, когда остановились на ночлег в небольшой рощице недалеко от берега, Харальд заметил, что дроттнинг от него все норовила отвернуться. Усесться бочком, отгородиться спиной. Словно что-то хотела спрятать. Заподозрив неладное, он заставил ее показать, и тогда-то увидел стертые в кровь ступни, со старыми и новыми ранками, покрасневшие и распухшие пальчики на ногах.

Дурень — это он еще ласково себя назвал.

Ярлфрид было больно, а она молчала и шла за ним. Не то боялась сказать, не то не хотела тревожить, не то мыслила, что осердится на нее, выругает.

А сердиться ему было впору лишь на самого себя.

Харальд согрел воды, оторвал от своей рубахи несколько длинных полос на повязки, смыл кровь с ее ступней и крепко их перемотал. А теперь сидел у медленно догоравшего костра и смотрел на спящую Ярлфрид.

Они и половины из намеченного им не преодолели, а ведь прошло ни много ни мало пять дней. Оставалось еще столько же, если не больше, а время утекало сквозь пальцы.

В том, что старый кормщик Олаф будет ждать его в условленном месте столько, сколько потребуется, Харальд не сомневался. Но он спешил, потому что не хотел упустить гаденыша Ивара. Но чем медленнее они шли, тем больше у племянника было шансов ускользнуть от возмездия.

Пока ускользнуть.

Харальд запаздывал уже на день. Олаф прождет его и седмицу, и больше, и рано или поздно, но он настигнет часть своего хирда.

Он сжал и разжал кулаки, неслышно выдохнув, вспомнив ту стрелу, вонзившуюся в скамью, на которой он сидел с дроттнинг. Племянник перехитрил его, и Харальду некого было винить, кроме самого себя.

Ивар подговорилзеленых молокососов, которые до той поры лишь несколько раз ходили с конунгом на драккаре, поднять против него оружие. Они связали и оглушили хирдманинов, которые был по-настоящему верны Харальду, и тот страшный шторм сыграл им на руку. Кормщик Вигг, как и многие, не оправился до конца от полученных ран. И никто из них не ожидал нападения и потому не был настороже каждую секунду.

А стоило бы.

Тогда бы у Ивара не вышло связать верных людей конунга, которые могли бы за него вступиться. Не вышло бы уболтать сопливых щенков, ослепленных жаждой наживы. Что он им посулил?..

А коли бы сам Харальд, первый среди всех, был настороже, то та стрела не вошла бы в лавку между ним и девкой, по которой иссохся Ивар.

Задним умом все были хороши. Но уже было поздно пенять на себя.

Он обещал конунгу Ярислейву привести за собой два драккара. Но кого он приведет за собой теперь?.. Измученную девку, не похожую на саму себя? Тень от прежней дроттнинг? Он намеревался выступить против Рёрика, отверг его руку на тинге, убил его молодшего брата, сжег чужой корабль, а сам оказался выброшен на берег, словно тяжелый тюк. Без верного хирда. Без взятого в походах серебра. Без меча!..