Книга Отрада, страница 172 – Виктория Богачева

— Как его затравили? — спросила Отрада, которая ни про старосту, ни про родню его не слыхала ничего со дня воеводиного суда.

— Ну, — Твердята покосился на старшего брата, — от батьки ему влетело, что тебе подсобил схрон дядьки Избора отыскать… а от всех остальных — за то, что он старостин внук…

— Он дитя еще совсем, — Отрада вздохнула, вспомнив, как видела побои и у него, и у Русаны.

Верно, Перван знал только одну науку: тяжелый кулак.

Храбр заскрипел зубами, словно от застарелой боли.

— Мальчишка не виноват в том, что творили его дед и отец, — решительно добавила она.

— Откуда, как мыслишь, он ведал, где Избор землянку для тебя выкопал? — кузнец сжал на коленях под столом тяжелые кулаки и посмотрел на Отраду. — Не потому ли, что подсоблял в том ему да батьке? И лишь Сварог ведает, что еще творил, змееныш.

— Ты пощадил его отца, — упрямо возразила Отрада. — И…

— Я пощадил его не потому, что пожалел, — Храбр перебил ее. — Я хочу мира в общине и меж нашими родами. Ныне Зорян у меня в долгу неоплатномза жизнь сына. Он поклялся он Богами и своими родичами, что никто из них нас боле не тронет... Но жалеть выродков его я не стану. Каждый сам кует свою судьбу.

Разгорячившись, он резко встал с лавки, оставив недоеденной кашу, и хлопнул дверью сеней, выскочив на крыльцо. Отрада почувствовала, как горят щеки. Твердята смущенно ковырял пальцем столешницу. Он знал себя виноватым: ну кто дернул его за глупый язык, пошто раскрыл рот? Промолчал бы — за умного бы сошел! Милонега сидела, пригорюнившись.

— А Годун за меня давеча вступился, — зыркнув глазами в сторону двери и убедившись, что брат не воротился, тихо сказала девочка. — На Осенинах. А его за то побили мальчишки­­­ с которыми он раньше водился… — она вздохнула, и Отрада потянулась потрепать ее по светлой косе.

— Ты не серчай на Храбра, — Твердята поглядел на нее. — Он отойдет скоро… Это я, дурень, напрасно заговорил…

Отрада невольно улыбнулась. Мальчишка просил ее не серчать на мужа, хотя впору ей уже было виниться, что спорить с ним взялась.

Но в чем она была не права? Коли чаял Храбр вражду между родами пресечь, то и на Годуна не следовало глядеть, словно на волчонка. А то и впрямь волком станет.

Но день начался, и на нее разом навалилось столько забот, что про все свои мысли Отрада вскоре позабыла. Пока с новым хозяйством управлялась, пока свиделась с Вереей да со Стишей и подружками, пока сговорились, что подсобят ей через пару деньков с кушаниями: все же свершившийся между нею и Храбром обряд следовало отметить пиром…

Круговерть совсем ее затянула, и очнулась Отрада уже под вечер, когда в избу вернулся муж, который с самого утра не то работал, не то скрывался ото всех в кузне. Пришел он не с пустыми руками: войдя, поставил на лавку вдоль сруба окованный железом ларь, а рядом с ним положил цепь да крепкий замок к ней.

Завидев его, Отрада склонила голову набок. Они с Нежкой как раз месили на столе тесто на утренний хлеб. Храбр потоптался на пороге и указал на ларь, искоса поглядев на Отраду.

— Давай в отцовскую избу нынче сходим, до вечери. А после тогда, ночью, я в лес отнесу и закопаю.

— Нашто ночью? — удивилась она.

— Да чтобы самому забыть туда дорогу, — он пожал плечами и улыбнулся.

Отрада кивнула и повязала на голову убрус. Пока была в избе лишь с родней, она могла не покрыватьволосы. Наказав детям приглядеть за похлебкой, что томилась в печи, они вышли в молчании во двор. Все ближе да ближе подкрадывалась осень. Вечера становились совсем прохладными, и хотелось потуже запахнуть теплый платок да схорониться под ним вместе с замерзшим носом.