Книга Отрада, страница 124 – Виктория Богачева

Та улыбнулась сквозь слезы.

— От счастья, — отозвалась она, и он окончательно уразумел, что девок он никогда не поймет.

— Ленту-то возьмешь? Али мне еще за тобой побегать?

Отрада фыркнула и кивнула, прислонившись лбом к его плечу.

— Все же увидят, — сказала и расплылась в улыбке, почувствовав, как его ладони скользнули вниз по спине, огладили под рубахой выпирающие лопатки и тонкий стан.

— Пусть видят, — твердо отозвался Храбр. — Пусть видят, Отрадушка.

Следующиеседмицы она прожила, словно в чудесном сне. Ее матушка, пока была жива, порой рассказывала, как ее отец, незнакомый и чуждый всем мужчина с чудным именем Бус, уговаривал Любаву пойти за него против воли отца. Привозил с каждой ярмарки подарки, таскал из леса сладкую ягоду и редкие орехи, ходил за нее всюду, словно привязанный. Избу даже для них отстроил.

Отрада слушала мать и тайком мечтала, чтобы когда-нибудь такое случилось и у нее.

И вот теперь она вплела в косу вторую ленту, и все в общине знали, что она просватана. И по узору и цвету ленты знали, за кого. Больше нее самой довольная ходила Стояна. Мысли о собственной правоте были начертаны у нее на лбу. Она ведь говорила, когда Отрада хлюпала носом, что все у них наладится. И поглядите-ка! Подруга уже просватана, вперед нее.

Счастья Отрады не омрачали ни косые взгляды, ни шепотки за спиной. Лишь порой она вздыхала, когда подружка пересказывала шепотом, что говорила про нее Услада у колодца. Да на поле, когда работали, чувствовала спиной ее жгучий взгляд. недовольство младшей сестры своего жениха она постичь не могла, как ни пыталась. Верея, выслушав ее однажды, велела не терзать понапрасну сердце. Избаловали в детстве девку, вот и выросла горделивая без меры.

Храбр сказал, что после первой осенней ярмарки привезет ей еще подарков, хотя она о них и не спрашивала. Обещал показать тонкую, заморскую нить, из которой можно было ткать невесомое полотнище, и цветастые ткани, которые у них в общине никто не умел красить. Еще обещал новые украшения, хотя уже подарил ей усерязи, и Отраде было довольно. Но не спорить же с ним да не отнекиваться, что не хотелось ей получить длинные, звонкие рясны.

Отрада летала, словно на крыльях, и даже тяжелая, трудная работа на поле не могла их обломать. Все у нее нынче горело в руках, все быстро ладилось. За седмицу вытеребили лен и выстлали им все поле, чтобы хорошенько просох. После вымолотили цепами и развеяли по ветру выбитые семена. Нынче же опустили в реку, чтобы хорошенько намок да размягчел. Как достанут из воды спустя несколько дней, начнут заново сушить и мять.

Так незаметно наступила середина Серпня, и староста Зорян объявил, что подошло время для первой ловиты. Еще Осенины не отпраздновали, как он изначально хотел, а уже куда-то спешил, торопился.

О ловитеЗорян Нежданович заговорил накануне вечером, когда уставшие люди потянулись с поля к избам. Храбр был в кузне, и туда староста не поленился, также пришел в сопровождении многих мужчин и обоих своих сыновей.

Об этом Отраде рассказал Твердята, который крутился вместе с братом в кузне. Тогда-то у нее вновь зашлось едва успокоившееся сердце.

На другое утро, несмотря на ранний час, в избе Храбра никто не спал. Твердята, все еще прихрамывая, сновал по двору, подсобляя брату, который, устроившись на крыльце, размеренными, неторопливыми движениями точил кинжал. Два других лежали подле него на ступеньках крыльца, дожидаясь своей очереди.