Книга Вопреки. Том 6. Бонусные истории, страница 66 – Анна Бэй

— Ну надо же! — рассмеялся мужчина, — И кто ж её оприходовал? Ох и ушлые у тебя сыновья, Марепа! — он криво улыбнулся женщине, а Алиса для себя подметила общую черту, помимо капюшонов — у всех здесь присутствующих были жуткие зубы. Те из зубов, что не прогнили, оказались либо жёлтыми, либо железными протезами.

— Молодцы ублюдки! Трахнуть Герцогиню — кто этим может похвастаться? — женщина явно ликовала и в добавок пошлёпывала Алису по пятой точке.

Алиса едва сдерживала гнев, прикидываясь безвольной, что вполне претендовало на правду, но только частично.

Тем временем сыновья Марепы подверглись восхищению своих единомышленников за свой «подвиг» в изнасиловании Алисы Блэквелл, и все они казались обезображенными самодовольством, однако кто этим «героем» на самом деле стал — не ясно, ведь до этого надругаться над Герцогиней пытались все, кому не лень, но даже подойти к ней не всегда удавалось.

Николай Носков — Узнать тебя в толпе.

Сакраль далёкого прошлого.

Север надолго погрузился во мрак. Чёрные тучи поглотили небо и не отпускали целый год. Но ещё более хмурой ходила Квин. Её непосредственность и былое любопытство исчезли бесследно. Хищники постоянно дежурили на границах её земель, грозно рычали и выли, делая край грозовых облаков неприступным.

Хозяйка севера стояла на вершине скалы, которая была её любимым наблюдательным пунктом. Хрустальный взор устремился на юг, где далеко-далеко в небеса уходили столпы дыма — плохой знак. Крестьяне не жгли таких костров.

— А у нас новичок. — уголок рта дёрнулся вверх. Квин подняла руку и выставила параллельно земле, чуть согнув в локте. Беркут звонко крикнул, нарушая гнетущую тишину севера и пикировал на руку девушке, — Здравствуй. Откуда ты такой голодный?

Она мило беседовала с птицей, гладила бурые перья. Отнесла к дереву и накормила сырым мясом. Так увлеклась общением, что проглядела путника, преодолевшего волков на границе. Возмущение и злость поразили её волной. Хищники подвели, и это пробудило первобытную силу внутри, рвущуюся наружу для охраны границ севера. Но в миг буря в душе утихла по воле чужого голоса:

— Меня зовут Ксандр, и я пришёл с миром.

Отчего-то коленки показались слабыми. Да и собственный голос пропал — звуки буквально застряли в горле. Зато путник говорил мягко и уверенно, но не оказалось в нём ни капли претензии, опасности или наглости, с которой идут на север. А ещё в его голосе звучали оттенки чего-то магического, бархатные нотки.

Квин медленно повернула голову. И пожалела. Потому что тут же попала в ещё больший ступор — взгляд незнакомца по имени Ксандр пленил изумрудами. Такими внимательными и предупредительными. В них был интерес и… восхищение, которое сменилось насмешкой. И вдруг она пришла в себя и оценивающе посмотрела на всего Ксандра — высокий, даже слишком, широкоплечий — такой, что не обнять, мощный. Только уставший, раненный, измотанный.

Жалко стало путника. Такое случалось крайне редко, и тем более после смерти брата. Она закостенела, ощетинилась в последние годы, а сердце обросло коростой да чешуёй. А тут один только взглядна Ксандра — и захотелось отогреть, отмыть, накормить и залатать раны. Чудно!

Что-то промямлила в ответ, а он улыбнулся. Мягко, будто покровительственно. Словно не она его защитит, а он её — и это было ново. Квин ловила каждое его движение, каждый вздох и всё хотела рассмотреть в подробностях, даже прикоснуться к уставшему красивому лицу, но такое поведение позволить себе не могла. Удивительно, но опасности она не чувствовала, и это раздражало. После истории с Тарком, она зареклась никого не впускать, никого не жалеть, но с Ксандром хотелось наплевать на принципы.