Книга Вопреки. Том 2, страница 76 – Анна Бэй

Поднимаю пустой взгляд. Винсент Блэквелл сейчас готов меня побить, это видно. Я с трудом понимаю, что он говорит, потому что его перебивают мысли как минимум десятка непонятно откуда взявшихся людей.

– Мне жаль… – только и говорю я, и слова откликаются на моей шее жгучей болью. Потому что я соврала.

Запахло жаренным.

– Врёшь и не краснеешь. Ни черта не жаль тебе! Как у тебя поворачивается язык мне врать? – и вот он всё-таки задымился.

Спустя секунду загорелся как факел. И это завораживало, хотя по логике должно испугать. Но где я, а где инстинкты самосохранения?

Я никогда его не видела таким злым… вот как у него проявляется бесконтрольная магия. От этого его гнева, мой медальон просто впечатывается мне в грудную клетку и выжигает кожу, а он мне говорит:

– Я никогда не жалел о содеянном, но сейчас я проклинаю день, когда заключил твой контракт! Это ж надо было так налажать!

Обуза. Вот кто я. Больно. Закрываю глаза и глубоко вдыхаю запах своей же палёной кожи. Физическую боль я вытерплю, с ней я ещё могу концентрироваться, но в мыслях отрывки моих «осечек» и хаос голосов непонятных мне людей, словно слайд-шоу с тупой звуковой дорожкой. Почему я так его подвожу? Почему у меня ничего не выходит?

Обуздав свой праведный гнев в виде огня, он поднимает меня за плечи как тряпичную куклу. Какой сильный… и такой же злой. Когда он прикасается ко мне, гул в голове прекращается, и контроль снова возвращается. Теперь мне стыдно, теперь я ужасаюсь как же я могла так поступить, но приходит и гнев! Как эти суки-лекари посмели ко мне приблизится!?

У Хозяина тоже в момент прикосновения лицо меняется, он морщится и отводит глаза, как будто ему противно. У меня ёкнуло сердце. Я ему противна, я приношу одни проблемы. И причина его злости – я. Вот где боль.

– Пресвятые угодники! – выругался он, – Что за чёрту тебя в голове? Откуда столько шума? И…тебе надо высушить одежду.

Что? Причём здесь одежда!?

– Я вообще к такому не готов, дьявол! – бухтит уже мягче себе под нос.Вроде даже хрипит и почти рычит.

Не понимаю ничего.

Но он мыслит быстрее и просто пропускает через меня тепло, что рождает его огненная природа. Сложно описать ощущения от первородного огня, это как домашний очаг, как ласковый огонь после долгой холодной ночи.

Одежда на мне постепенно высыхает, и тут я понимаю, почему это нужно было сделать: на мне белая рубашка из тонкого хлопка, которая облепила моё тело и стала будто прозрачной.

Он отпускает меня, и снова возвращается шум.

Шум. Гул… как настраивать старое радио и словить сразу все волны. Это охренеть-как-неприятно! Я молчу, ничего не могу ему ответить, меня жутко тошнит. Просто смотрю на него, ловя каждое мгновение.

Я мазохистка. Но только присутствие Винсента даёт мне ощущение жизни. Всё сразу приобретает краски. И чёрт с ним, что краски мрачные, это всё равно придаёт смысл. Я чувствую… сейчас стыд, бессилие, безнадёжность, неволю и… дикое, просто невероятно меня поглощающее обожание к нему. Собственно, из-за последнего чувства остальные обостряются до предела.

А он всё ещё злой и всматривается в меня, ища дефекты:

– Почему ты не даёшь асклепам себя обследовать?

– Потому что ни один гад ко мне не притронется. Будь то лекарь или Архангел Гавриил.

В его глазах буквально на долю секунды пробежала искорка. Он чувствует свою значимость, ведь только что держал меня в своих руках, как букашку, мог раздавить или пустить дальше.