Книга Сердце волчьего леса, страница 86 – Анна Шнайдер

До императорского парка оказалось рукой подать. Попасть туда мог любой желающий. Парк состоял из двух зон – для всех и собственно для императорской семьи. Вот вторая зона была, конечно, закрытой, а по остальному пространству можно было гулять, сколько заблагорассудится.

Не могу сказать, что мне очень понравился парк. Я привыкла к лесу и слегка недоумевала, наблюдая высаженные прямыми аллеями деревья и кусты, искусственные клумбы и вазоны с цветами, фонтаны из белого камня и так далее. Всё было очень красиво, но… живая природа намного лучше.

Здесь не было дыхания. Парк был искусственным, мёртвым. Нет, тут тоже жили птицы, росла трава, в деревьях шумел ветер, но… Я не знаю, как объяснить то, что я чувствовала.

Арронтар – живой лес. У него есть душа, сердце, голос. Прикоснёшься к земле – и кажется, что там, внутри, кровеносные сосуды. А здесь просто были высажены деревья и цветы. Красиво. Но не более.

Мы обосновались на одном пустом холмике. Какое-то время просто сидели, наблюдая за играющим мальчиком: Ари создавала большие прозрачные пузыри, которые разбегались от Эдди, будто котята, а он пытался их поймать. А потом она вдруг тихо сказала:

– Я хочу рассказать тебе кое-что. Чтобы, когда придёт время, ты не осуждала меня. Можно?

Удивительно, но обычно бойкая Араилис в тот момент показалась мне робкой и нерешительной.

– Да, разумеется.

Девушка вздохнула и почему-то сжала кулаки.

– Мой дар предсказателя начал развиваться, когда мне было двенадцать. Я рассказала только своё первое видение, Ронни. Только одно видение. С тех пор никому и ничего, потому что… потому что результат этого рассказа бегает сейчас перед тобой за мыльными пузырями.

– Эдди? – Я наморщила лоб.

– Да. Я очень испугалась в тот день, когда увидела кровь и смерть в своём видении. И побежала к маме, конечно же… Я рассказала ей всё, что смогла вспомнить.

Ари повернулась ко мне и посмотрела в глаза.

– Я рассказала, что ребёнок Лил, жены Грэя, умрёт. Про проклятье я тогда ничего не поняла, видела лишь, что мама спасает роженицу, а новорождённый умирает. И Лил отказывается от пищи, всё время плачет, не разговаривает… И в конце концов я увидела её похороны. Много белых цветов и Грэя с пустыми глазами. А на следующее утро он повесился.

Меня передёрнуло. Не хотела бы я быть провидицей. После подобных видений можно и с ума сойти…

– Я часто думаю о том, что бы случилось, если бы я не рассказала маме. Не всё из того, что я вижу, сбывается. Многое, но не всё. Я и сама была напугана, и маму напугала. Я кричала, что ребёнок не должен умереть, что мама должна сделать всё, чтобы малыш жил… И она сделала. Лил мертва, Эдвин жив, а у Грэя последние годы были не менее пустые глаза, чем в моём видении. Он рассорился с императорской семьёй, ушёл из замка и ни с кем не общался с тех пор.

– Так вот почему все так застыли, когда он сказал, что хочет встретиться с императором, – протянула я понимающе. – Интересно, почему передумал.

– Когда-нибудь ты это узнаешь, не волнуйся.

– Да я и не волнуюсь. Но я не совсем понимаю, зачем ты всё это мне рассказала.

– Я знаю многое из того, что случится в ближайшее время. Но ничего не расскажу. Пожалуйста, не обижайся на меня за это. Я хочу быть твоим другом, но у меня есть принципы, от которых я никогда не смогу отступить.