Книга Сердце волчьего леса, страница 181 – Анна Шнайдер

Фрэн теперь жила у них с Форсом. Оборотень за неделю сделал для девушки небольшую пристройку, а старый дом Лирда начал потихоньку восстанавливать, надеясь, что когда-нибудь она – или они? – всё-таки смогут туда переехать.

Если Дэйнара не было рядом и Фрэн не спала, она впадала в настоящую панику. Садилась на землю, обнимала руками колени и начинала раскачиваться туда-сюда. При этом взгляд у неё становился абсолютно бессмысленным. Форс пробовал говорить с Фрэн, но всё оказалось бесполезно – до прихода Дэйна девушка не выходила из своеобразного ступора.

Помогла, как это ни удивительно, Чара. Однажды аксал села рядом с девушкой и начала тыкаться носом в её ноги, руки, щёку, вылизывать лицо… Поначалу Фрэн никак не реагировала, потом стала отмахиваться, морщиться, отворачиваться. А спустя пару недель вдруг завизжала:

– Чара, перестань!

Услышав этот вопль, Форс так обрадовался, что нечаянно запорол зелье, которое готовил на продажу. В другой день маг бы страшно расстроился, но сейчас лишь улыбнулся и кивнул.

Справимся. Переживём. Переболеем.

* * *

Правильно говорят: беда не приходит одна.

Это случилось через три недели после того, как Дэйнар совершил невозможное, вытащив Фрэн из цепких ручек Дариды.

Он весь день работал в больнице, но домой возвращался с хорошими новостями: мастер Гордур дал ему два выходных дня. И Дэйн уже предвкушал, как вечером скажет Фрэн, что они смогут провести вместе двое суток.

На Нерейск опускались сумерки, принося вечернюю прохладу, которая быстро сменялась холодом. Приближалась осень; ветер становился крепче и злее, колол невидимыми иголочками, выл в промежутках между домами. Погода изменилась очень резко, из мягкой и приветливой став суровой и почти жестокой.

Фрэн сидела на крыльце своей пристройки. Дэйнар с трудомразличил её силуэт в неярком свете, льющемся из окон дома Форса. У ног девушки лежала Чара.

– Что-то случилось, хвостик? – тихо спросил Дэйн. Он иногда называл так Фрэн в шутку – ей нравилось.

Но в этот раз девушка не улыбнулась, только чуть приподняла голову, чтобы взглянуть оборотню в глаза.

Наверное, если бы не нечеловеческое зрение Дэйнара, он бы никогда не заметил горькой тоски, притаившейся во взгляде Фрэн. Но он заметил.

– Ты не чувствуешь? – прошептала она, почти не размыкая губ.

Дэйн нахмурился.

Что именно он должен почувствовать? Он уже почти открыл рот, чтобы спросить об этом, как…

Сначала Дэйнар увидел руку, которую Фрэн прижимала к животу. Потом уловил запах… тонкий запах кислого молока. Так пахли все те, кто… кто…

А затем он почувствовал чужой разум. Он прощупывался с трудом, но прощупывался… Как биение крошечного сердечка – крошечный разум пока не рождённого малыша.

Да, кислое молоко… Так пахли все беременные женщины – независимо от расы и возраста.

Дэйнар сел рядом с Фрэн и положил ладонь поверх её руки, прижатой к животу. Она всхлипнула.

– Как ты поняла?

– Не знаю… Просто почувствовала.

В глазах Фрэн вскипали слёзы.

– Пожалуйста, не плачь, хвостик. Я буду рядом. Я сделаю всё, что ты хочешь. Клянусь. – Дэйнар чуть сжал её пальцы, впервые начиная жалеть, что не убил Гольца и его дружков.

Она всё-таки заплакала.

– Я… Я не знаю, чего хочу, Дэйн… Я должна его ненавидеть, да? Я даже не знаю, кто его отец! Но я не могу… почему-то не могу… Ты хочешь его убить? Наверное, хочешь… А я не знаю, чего хочу… Но я почему-то не могу его ненавидеть…