Книга Палач и Дрозд, страница 78 – Бринн Уивер

Щелкает вторая пряжка. Я закрываю от боли глаза, и Роуэн снимает с моей руки повязку.

– Ты воплощаешь для меня самое лучшее. Неважно, сколько ран у тебя на лице или в сердце.

Открыв глаза, я больше не вижу в зеркале своих ушибов. Ни синяков, ни царапин, ни ссадин. Только ярко-синий мужской взгляд, прикованный к моему лицу, мускулистую руку на талии и пальцы, выводящие узоры по коже.

Я накрываю мужскую ладонь своей, чувствуя на суставах тонкие шрамы. Медленно поднимаю руку Роуэна, жадно вглядываясь при этом ему в лицо и отслеживая малейшие изменения мимики. Кладу его пальцы на верхнюю пуговицу рубашки, а сама провожу ладонью по напряженным мышцам предплечья.

Мы молчим – любые слова будут лишними – и пристально смотрим друг другу в глаза.

Роуэн расстегивает первую пуговицу. Вторую. Третью. Четвертую. Пятая обнажает верхнюю часть живота. Шестая – украшенное цветными камешками колечко в пупке. Расстегивая седьмую и восьмую пуговицу, Роуэн не сводит с меня взгляда. Кусочек голой кожи между полами рубашки блестит в неярком свете.

Пульс стучит как бешеный. Я могла бы увидеть его биение под кожей, если бы отвела взгляд. Но я не хочу отворачиваться.

Пальцы Роуэна смыкаются на подоле рубашки. Он отводит одну полу в сторону, и грудь обдает теплым воздухом. Потом то же самое он проделывает со второй полой. Мы по-прежнему смотрим друг другу в глаза. Я сглатываю и поднимаю брови, и только тогда он опускает взгляд.

– Господи, – выдыхает Роуэн. – Слоан…

На теле у меня множество царапин и синяков, которые за прошедшее время стали темнее и ярче. Роуэн жадно обшаривает взглядом каждый сантиметр моей кожи – словно я редкое, но изрядно помятое сокровище. Скорее всего, он ожидал иного зрелища, не раз представляя меня раздетой. Я тоже, надо признать, о немфантазировала, но в реальности, в тяжелой тишине, которая повисла в ванной комнате, происходящее чувствуется иначе. Я не думала, что кровь будет так неистово бурлить в венах, а мир съежится до размеров зеркала.

Взгляд Роуэна застывает на моем горле. Темно-синие глаза становятся почти черными; зрачки расползаются, оставляя тонкий цветной ободок по самому краю радужки. Взгляд скользит ниже, по грудине, так медленно и настойчиво, что я чувствую его кожей. Он оглаживает мне ключицы, ползет в сторону и замирает в области сердца. Очерчивает пирсинг из розового золота, опоясывающий торчащий сосок. По рукам поднимаются мурашки, и я вздрагиваю, потому что мужской взгляд мечется в другую сторону, где в правой груди торчит такое же колечко.

– На что засмотрелся, красавчик? – шепчу я.

– Господи… – с явным мучением выговаривает Роуэн. – Господи, Слоан. Ты просто…

Он стягивает с меня рубашку, стараясь не потревожить больное плечо. Сам пристально разглядывает меня в зеркале. Рубашка горкой падает у наших ног. Глубоко вдохнув, Роуэн цепляет большими пальцами пояс моих штанов и тянет их вниз. Обхватив лодыжку, приподнимает ступню и стягивает ткань с одной ноги, затем то же самое проделывает с другой. Потом выпрямляется в полный рост, и я вижу, как напряженно вздымается у него грудь, а на шее часто-часто бьется пульс.

– Нужно успокоиться, – бормочет Роуэн чуть слышно, явно обращаясь к самому себе. – Залезай в воду, пока я окончательно не сдох.

Едва переставляя ноги, я иду вслед за ним – Роуэн тянет меня к ванне, где мерцает облако белых пузырьков.