Книга Мастер и Жаворонок, страница 96 – Бринн Уивер

На глаза попадается счет-фактура.

– Лахлан! – шиплю я, протягивая ему листок. Он поднимает голову, вытаскивая флешку. – Пятьдесят тысяч. Наличными. Подрядчику.

Глаза у него вспыхивают, на губах появляется довольная ухмылка. Кажется, мною гордятся!

Я заливаюсь румянцем.

– Фотографируй, и уходим. Коннор потом проверит.

Я делаю снимок, но, не успев обогнуть стол, слышу голос из коридора. Кто-то рядом разговаривает по телефону. Я в панике замираю, но Лахлан хватает меня за талию и волочит к шкафу.

Он закрывает за нами дверь и выключает фонарик.

– Лахлан…

Рот мне зажимают ладонью. Еле сдерживаю крик. Кровь приливает к вискам.

– Тихо, – шепчут мне в ухо едва слышно. – Девочка, я с тобой.

Он крепко прижимает меня к груди, сжимая руки. Дверь кабинета скрипит, рядом раздаются шаги. Лахлан обнимает меня, не давая сорваться в приступ паники. Вошедший обсуждает по телефону заказы на спиртное, один за другим открывая ящики в столе. Лахлана, он, хвала Господу, не слышит. Тот шепчет мне на ухо:

– Все будет хорошо. Просто закрой глаза. Я тебя не брошу.

Мужчина подходит к шкафу, и паника сжимает горло.

– Ты молодец. Храбрая девочка, – твердит Лахлан. – Он тебя не тронет. Я убью его, если только попробует. Веришь?

Я киваю, не в силах говорить: Лахлан по-прежнему закрывает мне рот.

– Умничка.

Его губы прикасаются к виску, заставляя сердце бешено биться.

Ужас и желание… Два этих чувства сплетаются во мне воедино.

Вцепившись в его руку, я тяну ее вниз. Лахлансмотрит на меня сквозь очки. Наверное, думает, что я хочу оттолкнуть его и отодвинуться, но это не так. Я веду его рукой по своей шее и по ключицам, остановившись у сердца, заходящегося в бешеном стуке. «Хочу, чтобы ты трогал меня здесь», – безмолвно говорю этим жестом.

В следующий миг шаги стихают. Дверь кабинета хлопает. Воцаряется тишина.

Лахлан приоткрывает шкаф и выглядывает. Его ладонь все еще лежит на моей груди. Сердце под ребрами стучит. Лахлан наверняка чувствует его удары и понимает, что вызваны они не только паникой.

Снова вспыхивает желание, сверля живот. Я испытываю его слишком часто – например, когда Лахлан выходит утром из своей комнаты в сползших штанах и идет к кофеварке. Или когда взгляд мужа словно невзначай задерживается на моих губах. Или когда ночью я закрываю глаза и засовываю руку под пижамные шорты. Я кружу пальцами по клитору, а сама представляю, что меня трогает Лахлан. Хочу почувствовать его рядом по-настоящему, а не красть у темноты фальшивые мгновения.

Мысли кружат, дыхание сбивается. Взгляд цепляется за его губы.

Всего один поцелуй. Настоящий. Не в воображении. Хочу!

Я наклоняюсь к нему, но Лахлан напрягает ладонь, не позволяя мне приблизиться.

Щеки вспыхивают, а губы кривятся от обиды Я отодвигаюсь, рассчитывая, что Лахлан уберет руку. Но он не торопится.

– Нет, герцогиня, – шепчут мне.

Я сглатываю и качаю головой. Из груди вырывается сдавленное:

– Лахлан…

Наконец он убирает руку, однако отходить не торопится. Вместо этого проводит костяшками пальцев по моей щеке и заглядывает в глаза.

– Рано. Сперва я должен удостовериться, что ты меня простила. Иначе ничего не получится.

Не дав мне сказать ни слова, Лахлан смущенно улыбается, открывает дверцу шкафа и выходит.

Не зная, что и думать, я выползаю вслед за ним.

Лахлан поглядывает на меня через плечо, но молчит. Мы незаметно проскальзываем в бар; он достает телефон и пишет Коннору. У меня жужжат часы на запястье. В первое мгновение мелькает мысль, уж не добавили ли меня в общий чат, но на экране высвечивается имя Слоан. Я достаю мобильный и открываю сообщения.