Книга Мастер и Жаворонок, страница 92 – Бринн Уивер

– Хорошо, – снова кашлянув, будто пытаясь прочистить и горло и мысли, говорю я. – Запишу ваши пожелания.

Поворачиваюсь к Эйбу спиной, и в этот миг происходят два события. Эйб резко шагает в мою сторону, стукнув ботинками. Одновременно над дверью лязгает латунный колокольчик.

– Эй, Бэтмен недоделанный! Если ты еще не готов, отвезу тебя в Портсмут и запихну в печку! – кричит Ларк.

Встаю, чтобы видеть обоих, но Эйб оказывается совсем не там, где должен был находиться. Клянусь, что слышал его шаги – но по другую сторону стола. Ларк, заметив гостя, умолкает.

– Ой, прости. Не знала, что у тебя клиент.

Ответить я не успеваю. Эйб снимает кепку и протягивает моей жене руку.

– Добрый день, мэм. Вы не помешали. Я должен был зайти завтра, но решил заглянуть раньше. Эйб Мидус.

Ларк с улыбкой отвечает на рукопожатие и представляется.

Мне хотелось, чтобы она назвалась моей женой – не знаю почему, – но Ларк не вдается в подробности. Вместо этого она кивком указывает на лежащее передо мной седло.

– Вы ездите верхом?

– Да, мэм.

– Я тоже, но не очень хорошо. Вот сестра у меня – профи. А я занималась конным спортом в детстве, пока не увлеклась гитарой.

Ларк приветливо улыбается. Эйб отвечает ей лишь губами – а вот глаза холодные. Или мне так кажется?

Я стучу карандашом по столу и откашливаюсь.

– Итак, Эйб, вы хотели изменить рисунок?

Я сажусь обратно на табурет и открываю в блокноте чистую страницу.

– Да, – Эйб перестает улыбаться, оглядывая подпругу. – Хочу пустить здесь надпись: «Ближе, Господь, к Тебе».

Я старательно записываю, но тут звучит звонкий голос Ларк:

– В пустыне странник я, и ночь темна. Отдых на камне лишь найдет глава.

Я замираю, не успев дописать фразу. Поднимаю голову и смотрю на Ларк. С умиротворенным лицом та продолжает петь:

– Но сердце и во сне Ближе, Господь, к Тебе, Ближе, Господь, к Тебе, ближе к тебе…

Ее голос стихает. Остается лишь музыка из колонок, но по сравнению с услышанным она кажется холодной и безжизненной.

– Извините, – смущенно говорит жена, и я впервые вижу ее робкую улыбку. – Иногда песня сама просится на волю.

– Надо же… – Эйб подходит ближе. Я напрягаюсь. – Это было чудесно. Мой любимый гимн.

– Спасибо.

– Вы веруете в Господа?

Улыбка Ларк тускнеет.Она опускает взгляд, касаясь выцветших роз на седле.

– Когда был жив отец, то верила. Теперь – нет.

Опускаю голову, дописывая цитату, которую хотел добавить Эйб.

– «Верующий в Меня будет жить», – говорит он, – Евангелие от Иоанна, глава одиннадцатая, стих двадцать пятый. Храните веру без доказательств. Господь вознаградит стойких.

Я поворачиваюсь, чтобы возразить, но натыкаюсь на суровый взгляд Ларк.

– Настойчивость вознаградится, – твердо говорит она. – Но награда будет не такой, как вы рассчитывали.

Эйб явно намеревается ответить, но я встаю с табурета:

– Что ж, думаю, фронт работ мне ясен. Если хотите добавить что-то еще, то напишите, пожалуйста. А теперь прошу извинить, у нас планы. – Я надеваю куртку и протягиваю Ларк руку, а та, к удивлению, ее берет. – Жду вас завтра, если необходимо.

Эйб кивает.

– Нет нужды. Думаю, все решено.

Я выключаю музыку. Эйб приподнимает кепку и уходит, насвистывая гимн, который только что пела Ларк.

Дверной колокольчик лязгает, провожая его.