Книга Мастер и Жаворонок, страница 50 – Бринн Уивер

Решив поразмыслить над этим позднее, я беру жестяную коробку и возвращаюсь в мастерскую, где Ларк, склонившись над столешницей, поливает ее тонкой струйкой эпоксидной смолы. Я протягиваю банку, она бурчит «спасибо», но сама не отрывает взгляда от поверхности стола. Ларк окунает звездочку в небольшую ямку и торопливо выливает сверху остатки смолы, заполняя последние выемки и трещины.

Я прислоняюсь боком к столешнице, скрестив на груди руки.

– Все хорошо?

– Угу… Просто отлично.

Ларк сосредоточенно проверяет, не торчат лииз эпоксидки острые краешки звезды. Потом ставит над столиком ультрафиолетовую лампу, включает ее, а остальную поверхность протирает от пыли. За работой она мурлычет какую-то песенку. Мелодию я узнаю не сразу, только когда Ларк начинает петь припев. Голос у нее очень чистый, звонкий и самую чуточку хрипловат.

– Ты поклонница «Смитс»? – спрашиваю я.

Ларк замолкает, вопросительно на меня уставившись.

– Это же «How Soon Is Now?», верно?

– Да. Любишь их?

Пожав плечами, я подбираю с пола нож.

– Эту песню – да. Остальные – не очень.

– Аналогично. – Ларк вытирает остатки пыли, продолжая искоса на меня поглядывать. – Часто слушаешь музыку?

– Да, на работе включаю.

– В своей мастерской?

– Ага.

– Это ты сделал крыло над столиком Слоан? – уточняет Ларк, и я киваю. – Очень красивое.

– Спасибо.

Ларк долго смотрит на меня, словно ожидая подробностей. Я мог бы рассказать, что это самая сложная работа на моей памяти: пришлось вручную вырезать каждое перо по отдельности. Или, может, она рассчитывает, что в ответ я похвалю ее песни. Я знаком с ее творчеством, но признаваться не буду. Не хочу связывать себя с этой девчонкой узами дружбы – хватает и вынужденного брака. Его, по крайней мере, мы сумеем разорвать, когда придет время.

Поэтому я молчу.

В ее глазах что-то мелькает. Разочарование или, может, даже обида.

Ларк отворачивается и вскоре снова начинает напевать под нос, протирая поверхность стола и проверяя, нет ли зазубрин. Спустя некоторое время она бросает взгляд на часы над раковиной, потом сверяется с теми, что на запястье. Беззвучно пошевелив губами, отключает ультрафиолетовую лампу и убирает ее на верстак. После этого поворачивается ко мне.

– Поможешь перетащить столик наверх?

– Готов?

Она кивает.

– Ладно, – говорю я, – но только если на лифте. Я не собираюсь тащить эту махину по лестнице, как в прошлом году твой диван.

В ответ Ларк закатывает глаза. Но вид у нее неспокойный – такой я ее прежде не видел.

– Хорошо, – наконец соглашается она. Я встаю позади столика и упираюсь в него ладонями. Ларк берется за край. Бентли выходит вслед за нами в коридор.

Вдвоем мы дотаскиваем столик до старого грузового лифта. Двери у него открыты, на полу тонкий слой пыли. Впервые вижу грязь в этом здании. Конечно, я успел заглянуть не в каждую комнату или кладовку, но там, где побывал,оказалось чисто – притом что помещение огромное и прежде здесь располагались цеха. Даже окна отмыты до блеска: ни паутины в углах, ни шелухи от насекомых на подоконнике.

Ларк помогает мне затолкать столик в лифт. Встав возле дверей, она наблюдает за тем, как я разглядываю панель, пытаясь разобраться с управлением. Заходить внутрь она не торопится.

– Ты едешь? – спрашиваю я.

Ларк напрягается, но все-таки заходит вместе с псом. Я недоуменно кошусь на нее, а она делает вид, будто не замечает моего взгляда. Дождавшись, когда она повернется ко мне лицом, я включаю на потолке лампу, и девушка заметно вздрагивает.