Онлайн книга «Мастер и Жаворонок»
|
Когда я подхожу ближе, складка между бровей Лахлана становится глубже. Он изучает мое лицо до последней черточки: и глаза, и губы, на которых задерживается взгляд, и вспыхнувшие румянцем щеки, и прикрытый волосами шрам на лбу. Уголок его рта дергается в кривой улыбке. – Я думал, герцогиня, что нам нельзя видеться до начала церемонии. – Да? И это все, что ты можешь сказать? Закатив глаза, я хочу обойти его и поздороваться с тетушкой, но Лахлан ловит меня за руку. Лицо у него становится серьезным, от веселья не осталось и следа. – Прекрасно выглядишь, – шепчет он, глядя на мои губы. В памяти невольно всплывает поцелуй, который хотелось бы забыть. И ладно бы я вспомнила о нем впервые – но нет, он уже давно не дает мне покоя. Сглотнув призрачный вкус виски, я толкаю Лахлана в грудь. – Потише, приятель, а то кто-нибудь услышит и решит, будто ты воспитанный. – Не волнуйся, мы знаем его как облупленного, – говорит Роуэн, за что тут же получает пинок по голени. Роуэн морщится и, обойдя брата, встает рядом с женой. – Ларк, отлично выглядишь! – Благодарю. – Да, прекрасно выглядишь, дорогая, – говорит тетушка, и Лахлан наконец отводит от меня взгляд. Он помогает старушке подняться со стула. Выпрямившись, она протягивает мне старинную шкатулку, обитую красным бархатом. – Вот, это тебе. Невесте полагается иметь при себе что-то старое. Я неуверенно беру шкатулку, покосившись при этом на Слоан, но та, удивившись не меньше моего, пожимает плечами. Я поднимаю крышку… …И тут же ее захлопываю. – Нет! Посмотрев на Этель, я решительно трясу головой. В горле застревает комок размером с кулак; глаза внезапно обжигают слезы. – Я не могу это принять. Тетушка кладет на мои руки морщинистую ладонь и толкает коробку ко мне. – Еще как можешь. – Ты не можешь мне егоотдать. – Кому хочу, тому и отдаю! По щеке у меня скатывается слеза. – Оно должно перейти к Эве. – С какой стати?! Я снова пытаюсь вернуть шкатулку тетушке, но Этель, несмотря на свои восемьдесят лет и болезнь, оказывается на удивление сильна. Она впивается ногтями мне в ладонь, не давая разжать пальцы. Взмолившись, я привожу последний аргумент: – Потому что Эва старшая. Она будет очень рада. – А я буду рада, если эта вещь останется у тебя! В отчаянии я поворачиваюсь к Лахлану. Тот хмуро наблюдает за нашей перепалкой. Вид у него необычайно задумчивый. Может, причиной тому – строгий костюм и очки, которые придают ему донельзя деловой вид? Такое чувство, будто меня разбирают на части, измеряют и оценивают. И, по всей видимости, считают недостойной роли его супруги… Перехватив мой взгляд, Лахлан наконец осознает, что смотрит чересчур пристально. Он отворачивается, но складка между его бровей не пропадает. Этель открывает коробку и достает кольцо с огромным темно-желтым бриллиантом в окружении белых камней багетной огранки. – Когда Томас делал мне предложение, это был самый счастливый день моей жизни. Я, разумеется, была очень наивной и не представляла, во что ввязываюсь. Я не сразу поняла, что для счастливого брака одной влюбленности мало. Нужны истинные чувства. – Этель надевает кольцо мне на палец и заставляет сжать руку в кулак. Потом она оборачивается – но смотрит не на Лахлана, а на Роуэна и Слоан – и тихонько шепчет мне: – Ты тоже знаешь, что такое любовь, девочка моя. Я ужасно тобой горжусь. |